Невеста для Магната

Игонина Ольга

Лысоватый, уставший мужчина, на вид хорошо за сорок, хотя ему немного за тридцать. Какая-то помятая рубашка, куртка как будто из гаража. Куда же мои глаза смотрели.

— А я думаю, кто так срочно меня в суд вызывает. Сегодня позвонили, сказали, что через час я уже должен в суде быть. Вот ты шмара. — Пашка выглядит жалким. — А я бы тебя не узнал. Мужик дорогой попался, смотрю, денег на фасон дал. Может ты торопишься с разводом?

— Спасибо, мне кажется, что между нами все закончено.

— Да брось,

я чуть почудил. Но все ж можно отвертать назад.

Вот это “ответрать” я уже слышала несколько раз, и точно знаю, что ничего никуда “вертать” не надо.

Дальше продолжать диалог я не хочу. Слишком мало времени прошло, чтобы вырвать все из сердца, но эти несколько недель полностью изменили меня.

Пришло время в суде подписывать документы на согласие о разводе, Пашка отказывается ставить подпись, не могу сказать, чтобы я этого не ожидала.

— Госпожа судья, я очень прошу дать нам немного еще времени, мы обязательно помиримся. Я признаю, что дурак, что столько дров наломал, но мы все починим. честное слово.

Судья немного в шоке, как мне показалось.

— У нас нет обстоятельств, которые бы мешали разводу. Мы не живем вместе, детей у нас нет. Я не вижу смысла ждать еще месяц. У меня новые отношения, — вру я.

Не знаю, что у судьи в голове, но она дает нам два месяца, разобрались в отношениях. В каких нахер отношениях. Почему все становятся на сторону обидчика, почему снова стали на место Пашки, почему никто не подумал, как мне с этим человеком жить, примиряться, налаживать отношения?

Мы выходим за дверь, Пашка хватает меня за руку.

— А то, что ты мужика побогаче нашла, это даже хорошо. Значит, за то, чтобы быть с тобой, он мне денег должен. Десять тысяч баксов.

Глава 20. Проишествие

— Десять тысяч? Ды даже не представляешь, сколько ты мне уже должен. Ничего ты не получишь! Никаких денег! Больше не никогда от меня ничего не получишь.

— Даже после того, что я вытащил тебя из твоей семьи- помойки. После моей заботы о тебе? — Пашка превращался в зверя.

— Заботе? Ты забрал у меня все деньги. Сколько ты мне оставил? Семьсот рублей на месяц прожить? Что же ты о себе позаботился, когда тридцатку забрал? А когда долг на меня многомиллионный повесил? — я уже не та Юля, которая всем сопли вытирала.

— Юльк, ну проблемы у меня. Все решим, правда.

— Без меня. Все теперь без меня. Мне с кредитом и огромной просрочкой нужно что-то делать. Тебя же это не волнует.

— Да все меня волнует, но ты знаешь, я слабый. А ты все вывезешь, ты ж как лошадь. Не прибедняйся, если ты с долгами так стала выглядеть, то вообще никаких проблем у тебя нет. Так, что решай вопрос, как хочешь.

Продолжать разговор у меня не было желания. Целых гребаных шесть

лет, я отдала этому подлецу. Еще это воспитание — все лучшее мужу, а сама обойдешься. Вот так и обошлась.

Мы выходим из суда. Пашка толкает меня и больно хватает за руку.

Молчу, я не привыкла звать на помощь. Водитель или видит, что происходит, или считает страх на моем лице.

Как же права была Милада, когда настояла на том, чтобы это было не такси.

Закрываю глаза, слышу, рядом шум — водитель сминает Пашку, роняет его на землю и выкручивает руку.

— Это твой хахаль? Я ему сейчас лицо откушу! — орал Пашка.

Водитель, он же охранник, он же мой спаситель — очень похож на тех коллекторов, которые приходили за долгом. Два метра роста, огромные плечи, он мог бы позировать для картины Богатыри.

Он хватает Пашку за руку, потом, как котенка за шиворот скидывает со ступенек. Молча.

Пашка орет, “Слон и Моська” во всей красе.

— Цыц! — единственное слово, которое, как бы случайно роняет мой молчаливый спутник. Потом резко хватает меня за локоть, и подталкивает к машине.

— Да не толкайтесь, — злюсь на весь мир.

— Рот закрой, — не ожидаю я такого ответа от водителя.

Первые пять минут я молчу, смотрю, как город мелькает перед глазами. Остановились на светофоре. И меня прорвало — рыдаю в голос. Водитель молчит, машина поворачивает на в переулок. Останавливаемся у какого-то магазина, слышу, как он выходит, потом тишина.

Стук в окно, водитель протягивает бутылку воды.

— Все нормально?

— Да, спасибо.

— Тогда едем, мы уже сильно отклонились от расписания.

Я понимаю, что сейчас происходит какой-то перелом в моей жизни, вот одна дверь закрылась, а вот вторая, а вот третья, как не ошибиться в выборе.

Едем еще около часа, в голове туман, я даже на дорогу не смотрю.

Подъезжаем, вижу ворота. С другой стороны дороги выезжает другая машина, такая, кажется, у Дмитрия Игоревича.

Мне кажется, мы должны уступить дорогу, но водитель другой машины сигналит фарами, заезжем первыми.

Пока припарковывается из первой машины выходит Дмитрий Игоревич. по лицу вижу — зол, не понимаю, потому что мы первые проехали и не соблюли субординацию?

К водителю подходит разъяренный мужик в костюме. Он орет, что водитель уволен, что он подверг мою жизнь опасности и должен был сопровождать меня не только до суда, но и там не оставлять без присмотра. Понимаю, что это начальник отдела безопасности

Я хочу раскрыть рот, но вовремя понимаю, что это не мое дело.

— Дмитрий Игоревич, — я ускорила шаг, чтобы догнать его. — Ну простите вы водителя, ничего же не произошло.

Я говорю практически в спину, никак на этих каблуках не могу догнать его.