Невеста для Мрака
Шрифт:
В дикой ярости я извивалась, как кошка, но Дик*Кар*Сталу удавалось отбиваться, не давая мне возможности коснуться себя и опустошить.
Всё вокруг горело.
– Я убью тебя! – повторяла я, как заклинание. – Убью!
В руке занялось пламя. Нет, не так. Сама рука загорелась. Я чувствовала боль и запах горелого мяса, но меня это не останавливало. Я старалась коснуться его лица, выжечь глаза, уничтожить, стереть с лица земли.
– Сдохни!!! – рычала я.
Перестав со мной церемониться, утратив остатки терпения, Дик*Кар*Стал сильным и болезненный толчком в грудь отшвырнул меня от себя, чуть не вышибив дух. Пока я пыталась прийти в себя от боли, повалил, прижав спиной к полу и схватив за горло, принялся душить.
Дышать стало трудно, я захрипела, утрачивая концентрацию внимания.
В наш пылающий ад ворвалась стража.
Пошатываясь, Дик*Кар*Стал навис надо мной – черный тонкий штрих на фоне алого пожара. Он походил на демона, выходящего их адских врат.
Я потерпела поражение.
Проклятый Дик*Кар*Стал снова одержал надо мной победу, которая, очень может быть, станет роковой не только для меня, но и для Эллоиссеннта и Лейриана.
Клинки стражников замелькали надо мной, сплетаясь в стальную паутину.
– Не трогайте её! Гасите огонь! – рявкнул Дик*Кар*Стал. – Королеву пока бросьте в застенок. Пусть остынет.
Я не пыталась сопротивляться, когда стражники подхватили меня с пола и поволокли по лестницам. Наверное, нужно было умолять, просить о милости? Но в глубине души я верила, что Дик*Кар*Стал неумолим и безжалостен.
Все короли жестоки почти как боги, иначе власть не удержать.
Меня приволокли всё в тот же туннель под водой, соединяющий замок с большой землёй. Я и не знала, что тут есть каменные мешки.
Стража, распахнув металлическую дверь, стащила меня по каменным ступеням без перил, толкнув на один из стульев, стоявших в центре комнаты у грубо вытесанного стола.
Предоставленные их величеством для своей супруги апартаменты были не слишком просторны. Впрочем, мне было всё равно. Я выгорела. Даже волноваться в полную силу не получалось – слишком устала.
Что я могла сейчас сделать? Только ждать. И робко надеяться, что Эллоиссенту и охотникам каким-то чудом удастся скрыться.
– Будь ты проклят, Дик*Кар*Стал! Будь проклят! – как мантру повторяла я.
Бессмысленно метаться по каменному мешку туда и сюда, как посаженная в клетку тигрица, но остановиться не получалось.
Не скажу точно, сколько времени я так носилась от стены до стены, пока совсем не обессилила и не задремала, положив руки на стол, как на подушку.
Разбудил меня тихий звук.
Свет падал таким образом, что я видела лишь неясную тень, но с первого взгляда поняла, что это не Сиобрян и ни его стражники.
Двигаясь изящно и легко, с неуловимой кошачьей грацией, тень бесшумно спускалась по ступеням. Нечто потустороннее и безупречное следовало за ней, как шлейф неимоверно дорогого парфюма.
На сей раз роскошные черные волосы, которые я обычно привыкла видеть распущенными, были собраны и заколоты на затылке в тугой пучок. Длинный плащ стекал с плеч почти до пят и смотрелся, как нарисованный. Узкое треугольное лицо с высокими скулами и яркими губами точно парило во мраке. Глаза, будто подведённые черной густой тушью были темные и яркие, как у шлюхи и матово светились, отливая кошачьей зеленью.
В голове вспыхивали одна за другой картинки из прошлого: вот из мрака выдвигается силуэт, высокий и стройный, и меня почти обволакивает низкий, как звук виолончели, ласкающий голос: «Меня зовут Миарон Монтерей. Я оборотень из клана Черных Пантер. Не хочешь представиться в ответ?».
«Огненная и прекрасная – ценный экземпляр. Именно такого не хватало в моей коллекции».
Круглая комната. Полуобнаженный мужчина на дорогих коврах, в окружении курений и взвивающихся занавесок, тонких, подвижных, летучих. Я не могу оторвать взгляда от черных удушливых кос, змеящихся вдоль его лица. И от его губ. И от таких необычных глаз с узкими змеиными зрачками.
«Бог боли, смерти и запретных страстей. Именно он приведёт в мир хозяйку Бездны – Литуэль».
Стоя на коленях он целуется с Дейроком. Когти, острые и чёрные, скользят по собственной груди и кровь алой рекой течёт вниз. Руки жёстко, почти насилуя, прижимают лицо того единственного, кого я в ту пору могла бы назвать своим другом, к раскрытой, точно рот, ране…
Он нависает над Эллоиссентом, – моим Эллоиссентом! – распущенные волосы спадают вниз тяжёлым блестящим шелком, на широкой груди сверкает серебряная цепочка, рот влажный от крови. Его взгляд – взгляд уверенного в своей силе и безнаказанности хищника, прикован ко мне и не уйти, не спастись, не спрятаться – у зверя звериное чутье, звериные рефлексы, звериная беспощадность. Зверя может сдержать сила, но не мораль. У зверя нет морали.
В памяти снова и снова всплывала картина, которую я всеми силами души старалась забыть: Эллоиссент и Миарон, Миарон и Эллоиссент – целуются снова и снова. Их страсть переходит в похоть. Клыки и когти Миарона рвут белое, нежное, ещё почти мальчишеское тело на части, распинают…
Я тогда думала, что моя любовь к Эллоиссенту скончается там, на месте их жестоких игрищ.
Сколько раз я думала, что достигла дна? Но – продолжала плыть.
«Самка я, не ты Миарон. Потому и любить твои мальчики будут меня», – прозвенел в памяти собственный голос.
«Я заставлю тебя пожалеть о каждом произнесённом тобой слове», – рычит он в ответ.
«Это невозможно», – дерзко бросаю я.
И вот мои дрожащие руки держат оторванную голову Дэйрэка, а сердце наполняется звенящей пустотой осознания непоправимости смерти.
«Ты стала моим наваждением! Я болен тобой. Мой ядовитый Красный цветок!».
– Добрый вечер, Огненная Ведьма. Мой драгоценный Красный цветок, – мягко зазвучали богатые переливы глубокого благозвучного голоса уже в реальности, здесь, наяву. – Кажется, ты не слишком сильно удивлена моим визитом? – Он повёл носом, словно гончая, берущая след. – Боишься меня? Страх витает в воздухе. Я чувствую его на вкус.