Невеста для сердцееда
Шрифт:
Такой человек, как он, никогда не сможет стать ее настоящим другом.
Она принудила себя улыбнуться и даже с наигранным интересом осмотрелась вокруг, когда он, поклонившись, оставил ее. Она старательно отводила взгляд, отказываясь, будто восторженный щенок, наблюдать за тем, как он удаляется. Пальцы непроизвольно сжали его носовой платок. Решив, что никто на нее не смотрит, она поспешно спрятала его в ридикюль. Только после этого, решительно сжав губы, поднялась и направилась через толпу разыскивать тетушку и кузину.
На
Во время их встречи она постарается сохранять такое же хладнокровие, как и он сам, не станет бросать на него взоры украдкой, чтобы узнать, смотрит ли он на нее, или, возможно, пожелает наклоном головы или иным способом показать, что узнал ее.
Но тщетно. Одного осознания, что граф в театре и во время первого антракта наверняка зайдет к ним в ложу, было достаточно, чтобы она не могла больше ни о чем думать. Чем упорнее старалась избегать смотреть на него, тем острее чувствовала его присутствие. Хотя глаза ее были прикованы к сцене, не могла сосредоточиться на пьесе, поэтому, когда люди, сидящие с ней в ложе, разражались смехом, она не могла понять, происходило ли это из-за смешной игры актеров, или потому, что мистер Криммер высмеивает представление.
Даже когда лорд Дебен пришел, Генриетта не осмелилась смотреть прямо на него, лишь украдкой бросала взгляды. Он поприветствовал дядю и обменялся с ним несколькими репликами о представлении. Генриетта тем временем рассматривала его ботинки, затем — шейный платок дядюшки, который подскакивал и опускался, когда тот говорил. Затем ее взгляд переместился на тетушку, которая благоговейно взирала на Дебена. Одновременно Генриетта отметила широкие плечи графа и то, как его волосы завиваются над воротником фрака.
Он взял ее за руку, из чего Генриетта заключила, что тетушка разрешила ему прогуляться с ней по вестибюлю за ложами.
— Мисс Гибсон.
Наконец она осмелилась посмотреть ему в лицо. Он улыбнулся ей.
— Могу ли я поинтересоваться, о чем это вы так глубоко задумались? Был бы я более впечатлительным человеком, решил бы, что вы и вовсе меня не замечаете.
— Ах, лорд Дебен. Прошу прощения. Я всего лишь…
— Гадали, что бы такого сказать, чтобы очаровать меня сегодня?
— Вот уж нет.
Она уже поняла, что любая попытка произвести на него впечатление неизбежно будет подвергнута осмеянию,
— Большинство женщин немедленно воспользовались бы этим шансом, чтобы начать заигрывать со мной. Но вы, мисс Гибсон, не перестаете меня радовать. Мне очень нравится, что в вас нет ни грана притворства.
— Вам это нравится?
— Да. Не беспокойтесь, вам не нужно говорить мне, о чем именно вы думали. Ничего из того, что вы могли бы сказать, меня не шокирует.
— Ну, этому я могу поверить, — мрачно пробормотала она. — Однако есть вещи, которые ни одна леди не станет обсуждать с джентльменом.
— Я заинтригован. Хотя, готов побиться об заклад собственной жизнью, ваши уста остаются немы вовсе не потому, что вы размышляли о чем-то неприличном, о чем не осмеливаетесь даже сказать вслух.
Лучше бы он не говорил об устах! Генриетта тут же почувствовала, как ее губы стало покалывать от предвкушения, и вспомнила ощущения, испытанные ею, когда он прикасался к ее шее.
— Если в моей голове и обнаружатся неприличные мысли, — с ненавистью парировала она, — то лишь потому, что вы сами вложили их туда.
— Звучит многообещающе. — Дебен зловеще сверкнул глазами. — Боюсь, теперь мне не будет покоя, пока не докопаюсь до истины.
О боже. Ей следовало бы помолчать, а не пытаться играть в словесные игры с этим опытным мужчиной. Она ни за что не призналась бы в том, что одного взгляда на него достаточно, чтобы ощутить дрожь в коленях. Или, еще хуже, мысли о нем доминировали в ее сознании настолько, что она была не способна поддерживать даже обыденный разговор. Особенно когда всем своим существом жаждала, чтобы Дебен наконец поцеловал ее, прижавшись губами к ее губам, грудью к ее груди, бедрами к ее бедрам.
В этот момент они миновали мужчину, который стоял, прислонившись к стене и внимательно рассматривая в монокль проходящих мимо дам. Тут Генриетта почувствовала прилив вдохновения.
— Видите ли, я просто размышляла о ваших словах насчет… — ее щеки покраснели, и она понизила голос, — задниц.
Дебен разразился смехом.
— Никогда не знаешь, что вы сделаете в следующий момент. Либо упорхнете, как птичка, на самую высокую ветку, либо скажете что-то совершенно возмутительное.
Генриетта раскрыла веер и стала энергично обмахиваться им в попытке остудить пылающие щеки.
— M-могу ли я поинтересоваться, — выдавил он, справившись наконец с приступом безудержного веселья, — в каком контексте?
— Ну, вы же говорили, что мужчины интересуются этой частью тела. Женского тела, я хочу сказать. Вот я и наблюдаю за мужчинами, которые, в свою очередь, наблюдают за дамами. Как вон тот тип, — добавила она, кивая в сторону распутника с моноклем. — Но похоже, не имеет значения, велика эта часть тела или мала, как и то, покачивают женщины бедрами или нет. Мужчины все равно смотрят.