Невеста Кащея

Коростышевская Татьяна Георгиевна

— За что?

— А что мне было делать? — начал заводиться Михай. — Влад без сознания, в доме полно трупов, а девчонка от силы аж искрится. Я же помню, как она на Влада в охотничьем домике набросилась и неизвестно, что бы с ним сотворила, если бы я не подоспел! Я так магу и сказал. Опасная она, непредсказуемая. Ты бы видела, как она с мечом на какую-то туманную тварь набросилась! Одно слово — безумица.

— Погоди, — мягко проговорила Дарина. — Ленута — моя воспитанница, я за нее отвечаю. Давай ты мне по порядку расскажешь, как дело было.

Это

предложение боярин принял с радостью. Желание выговориться, разделить с кем-то ношу явственно читалось на его усталом лице.

— Господарь смылся, как только о смерти отца узнал, а княжество на меня оставил. Тут же всем мое присутствие понадобилось. Иветта визжит как резаная — утешения и поддержки требует, вещуны прискакали — вынь да положь им работников для возведения храма, договором перед моим носом трясут, угрозы всякие лопочут. А под конец мэтр Нагейра с башни спустился. Магическое возмущение засек, срочно требует отряд для расследования ситуации.

— А ты что?

— Дарина, я воин, а не царедворец. Пока с обмороками Иветты разбирался, ребята какого-то бродягу привели, он-то нас на Воронью слободку и вывел. А там покалеченный Влад, безумная девчонка, мертвяки. Кстати, ты вообще какими судьбами в Араде появилась?

Дарина задумчиво наклонила голову:

— Сон мне был вещий. Явилась старуха, ведьма рутенская, велела за Ленутой присмотреть. Да так велела, что я немедленно проснулась и отправилась на помощь. Как оказалось, не зря. А что ты там про какую-то туманную тварь рассказывал?

— Маг говорит, это все ленутины штучки — эманации магические. Она сначала эту заразу вызвала, потом в капусту покрошила и заставила нас за ней по всему городу гоняться. — Тут Михай густо покраснел и придвинул к себе чарку. — Когда клич Драконьей своры обращен к луне, мы себя уже не контролируем.

— А про клич заветный девица откуда проведала?

Вовкудлак опрокинул в себя содержимое чарки и еще больше покраснел:

— Ты же ее знаешь, и мертвого разговорит.

— Понятно. — Дарина устало опустила подбородок на сплетенные пальцы. — Ну и как охота? Перегрыз глотку туманной зверушке?

Михай покачал головой:

— Там глупо все получилось. Ленута мечом рубанула, тварь рассыпалась на сотню более мелких, а за ними гоняться все равно что за клопами — всех не передавишь.

Собеседники немного помолчали, каждый думая о чем-то своем. Дрожало пламя масляных светильников, за окном выводила трели ночная птица.

— Как ты меня нашла? — вдруг спросил Михай, бросив исподлобья быстрый взгляд.

— Сердце подсказало, — хмыкнула Дарина. — Я сначала в замок отправилась. А там — дым коромыслом. Никто ничего про Ленуту не знает, зато слухи носятся самые противоречивые. Кто-то из твоих ребят меня сюда и отправил. Заперся, говорят, боярин в опустевшем трактире, думы думать да горе заливать… Ты же понимаешь, что девочка не виновата? Ее нужно было сразу же расспросить о происшедшем.

— Да неужели? Мы пока за туманными паучками гонялись,

Ленута напала на мэтра Нагейра. А ты говоришь, не виновата!

— Как напала?

— Как помешанная. Ему пришлось ее под землю загнать, чтоб поостыла маленько.

Дарина утробно зарычала:

— Если она пострадала, если хоть один волос упал с ее головы, и ты, и твой маг за это поплатитесь!

— Жива-здорова твоя воспитанница, — грустно ответил Михай. — Мы вовремя вернулись, еще до того, как она задыхаться начала. Хорошо еще в сарае лопаты нашлись.

— А чего ж ваш землерой свое заклятие назад не повернул?

— Я в магических делах не силен, я воин, а не…

— Не царедворец, — глумливо закончила тираду вовкудлака Дарина. — Ты уже об этом говорил. Отпусти девочку, по-хорошему прошу.

— Не выйдет.

— Почему? Твое слово сейчас главное.

— Потому что есть еще маги и вещуны, а господарь при последнем издыхании, и неизвестно, смогут ли его к жизни вернуть.

— Допусти меня к ней — поговорить.

— Не могу. До суда она не должна ни с кем видеться. Потому что есть законы. Не мною те законы писаны, не мне их и преступать.

Глаза домны стали пустыми и безжизненными.

— Если ты, Михай Димитру, не поможешь мне, я разорву вассальную клятву, и мне плевать, к каким последствиям это приведет.

— Ты не можешь.

— После смерти отца я номинальная глава клана, так что, Михай, хорошенько подумай, прежде чем супротив идти.

Она резко встала, оправив на бедрах перевязь, и пошла к выходу.

— Куда ты? — Голос боярина Димитру был жалок.

— Подальше отсюда!

Хлопнула дверь. За столом в уголке осталась сидеть одинокая сгорбленная фигура.

Как гласит старинная рутенская пословица: «От сумы да от тюрьмы не зарекайся». Ну суму-то у меня отобрали, прежде чем в кутузку упечь, а тюрьма вот она, во всей красе — сырой каменный мешок с окованной дверцей. Три шага прямо, два шага налево, поворот — и опять три да два. Благодать, ёжкин кот! И развлечений хоть залейся. Хочешь — шагами узилище меряй, хочешь — валяйся на соломенной подстилке в уголке, а хочешь — вообще спи, сил перед очередной проходкой набирайся. Ну можно еще прислониться лицом к зарешеченному дверному окошку и, скосив глаза, увидать копоть на стенах коридора и краешек алебарды стражника.

— Служивый, — жалобно тянула я, просунув сквозь прутья решетки кончик носа. — А кормить заключенных у вас принято?

— Разговорчики! — прикрикнул охранник, судя по голосу, дядька в летах.

— Конечно, разговорчики, — радостно подхватила я беседу. — А иначе ты б услыхал, как у меня в животе бурчит. А чего у нас сегодня на «пожевать» намечено или правду люди сказывают, что хлеб да вода — тюремная еда?

Охранник молчал. Подумаешь, какая цаца! Не очень-то и хотелось. Все равно ему с поста никуда не деться, так что если не собеседник, то уж слушатель постоянный у меня имеется.