Невеста мафии
Шрифт:
– Название реки, места. На Колыме, может?
– Нет, он про Ангару говорил…
– Ну вот, уже точней… Значит, на приисках с ним познакомился… Что, много золота добыл?
– Да нет, немного. Но на ремонт хватило, ну, и мебель там…
– Значит, не зря золото мыл.
– Три года его не было. Мог бы и здесь эти деньги заработать… Лучше бы здесь был, чем с этим Витей…
– Значит, Витя его звали, приятеля твоего мужа… Один Витя, а другой, тот, который со шрамом, его как звали?
– Чего не знаю,
– Коля на него доверенность выписал.
– Ну да, выписывал. Витя ему денег дал, Коля машину купил, на себя оформил, а вернул ему по доверенности…
– И на кого доверенность выписал?
– Ну, на Витю…
– А паспортные данные – фамилия, имя, отчество, год рождения, место?
– Ну да, там должно было быть. Доверенность через нотариуса выписывали.
– Далеко нотариальная контора?
– Да нет, на соседней улице… Знаете, у меня где-то копия есть…
– Юля, если ты ее найдешь, моя нога скажет тебе огромное спасибо, – взбодренно улыбнулся я.
– Что, сильно болит?
– Еле хожу.
– А чего без палочки?
– Да пока не обзавелся.
– Ну, я бы могла одолжить… – замялась женщина.
– А что, есть?
– Да Коля когда с приисков вернулся, палочка у него была. Медведь ему ногу подрал, он потому и уехал домой…
Палочку Юля нашла на балконе. Минуты за три обернулась. А с доверенностью дело затянулось.
Пока она искала копию документа, я изучил палочку вдоль и поперек. Типичная самоделка, вырезанная из лиственницы. И крепкая, и сырость ей не страшна. И отделана с душой, только вот колорит какой-то мрачный – очковая кобра обвивала палочку снизу до самого верха, капюшон ее покоился на изгибе, а раздвоенное жало тянулось до конца ручки.
За окнами уже стемнело, когда Юля наконец нашла копию доверенности. Но с такой палочкой, как эта, совсем не страшно было отправляться в ночь. Казалось, если что – сама кобра вступится за меня, смертельным зубом прокусит горло любому врагу… Конечно же, это была всего лишь иллюзия, ведь прежнего своего хозяина она от убийц не спасла…
– Жерновой Виктор Астафьевич, – прочитал я. – Семьдесят девятого года рождения, место рождения – поселок Верхние Пни, Низовский район, Иркутская область… Так, зарегистрирован там же… Значит, Верхние Пни… И что это нам дает?
– Что? – заинтригованно, как показалось мне, спросила Юля.
– Да ничего… Вот если бы знать, где он здесь обитал и с кем?.. Может, еще что-нибудь вспомнишь?
Но вспомнить она ничего не смогла. Или не захотела. Так и не узнал я, где жил и чем занимался Витя Жерновой в моем родном Черногайске.
Что-то подсказывало мне, что покойник был связан с ночным клубом «Эдельвейс» не только через стриптизершу Таню Зуйко. Но пока что в моем арсенале не было ничего такого, чем бы я мог подкрепить это предположение.
Глава 4
Палочка
В тусклом свете лампочки под пыльным плафоном я увидел медсестру Лидочку. В голубой беретке, в блестящем синем плащике, в сапожках на шпильке она выглядела более привлекательно, чем в бесформенном белом халате.
– Ты за мной? – с натужной улыбкой спросил я.
Она официально строго свела брови к переносице, но было видно, что это показное. Она больше радовалась, чем сердилась.
– Как вы догадались?
– А разве я не говорил тебе, что умею читать мысли?
– И что я сейчас о вас думаю?
– То, что я поступил плохо. Для своей ноги.
– Вы поступили не плохо, вы поступили очень плохо. И я должна осмотреть вашу ногу…
Она пальцем провела по своей, весьма внушительных размеров сумке – будто собиралась нарисовать на ней красный медицинский крест. Возможно, там бинты, антисептик.
– Но тогда тебе придется пройти ко мне домой.
– А вы что, не пустите меня?
– Пущу, но с условием. Обращайся ко мне на «ты».
– Ну, я не знаю… – замялась она.
– Это должно создать иллюзию интимной обстановки.
– А вот этого не надо! – протестующе махнула она рукой.
– Что не надо, иллюзии или обстановки?..
– Вы меня смущаете.
– Сейчас повторишь… – сказал я, доставая из кармана ключи.
Открыл дверь, взял Лидочку за руку, провел ее в прихожую, помог снять плащ.
– А теперь повтори, давай: «Ты меня смущаешь»… Не «вы», а «ты»… Или я тебя уже не смущаю?
Она задорно улыбнулась, не размыкая губ, и кивком показала, чтобы я следовал в комнату. Признаться, я и сам только о том и мечтал, чтобы поскорей рухнуть в свое любимое и единственное в доме кресло.
Лидочка села передо мной на корточки, попыталась закатать штанину, но что-то у нее не заладилось. Тогда она велела мне вообще снять джинсы. И смотрела она при этом на меня так, что я сразу же проникся ответственностью момента, даже зубоскалить не стал по этому поводу.
Пока я разоблачался, она вымыла в ванной руки, вытерев их, увы, далеко не самым чистым полотенцем. Вернулась ко мне, снова склонилась над моей раненой ногой, осуждающе покачала головой, глядя на пропитавшую повязку кровь, сняла бинты.
– Убить вас мало!
– Кого «вас»? Я был один.
– Тебя убить!
– Уже лучше…
– Хорошо, хоть швы не разошлись.
На ее сумочке не было красного креста, но перевязочный материал действительно имелся. Она обработала рану, сменила повязку. И еще достала шприц, вскрыла ампулу.