Невеста с подвохом, или Ну, держись, Проклятый Герцог
Шрифт:
Первым на ум мне пришел Орвин Даркин. Если верить моим снам, он был учителем его светлости, а значит, вполне мог иметь отношение к секретам и тайнам своего ученика.
– Но давно почивший маг Орвин отпереть эту дверь вряд ли сможет, - задумчиво произнесла я, скользя взглядом по створкам двери, изучая тонкую нить соприкосновения створок.
Протянув руку, я положила ладонь на одну из створок. Обычная деревянная поверхность, ничего особенного. Если здесь и была магия, то я ее не чувствовала.
Мертвец дверь не откроет.
Рассуждая логически... Если кто-то хотел, чтобы этот портрет больше никогда и никто не увидел, то не проще ли было его просто уничтожить - и дело с концом? Соответственно, можно предположить, что человек, заперший дверь, хотел лишь, чтобы она была заперта до поры до времени.
– Зачем я сюда пришла? Делать мне больше нечего, что ли? Какая бессмысленная затея. Эту дверь должно было открыть имя. Имя того, кто умер.
Я прокашлялась, чувствуя себя глупо, но все же произнесла:
– Сюзанна Бизар.
Створки двери оставались сомкнутыми. Я надавила ладонью на одну из них, но та не поддалась.
– И чего я ждала, собственно?
– проворчала на саму себя.
– Ладно, сходить с ума, так до конца.
Вдох-выдох.
– Сусанна Бузинина.
Ноль реакции.
– Ну... чего и следовало ожидать, - выдохнула я с облегчением.
На самом деле, я знала, почему оказалась здесь. В том сне, где молодой Реол открыл дверь, у меня было очень сильное чувство, что и мне это под силу. Я буквально слышала собственные мысли в тот момент: «Я смогу сделать это!». Однако сейчас я поняла окончательно: те чувства были не моими. Они принадлежали юной девочке, которая в тот момент была моими глазами.
В том сне я была внутри нее. Чувства, которые стучались в мое сознание, принадлежали ей
– не мне. Но это было так реалистично, так убедительно, так... навязчиво, что и заставило меня сегодня прийти сюда.
«Я смогу открыть дверь».
Но я не могу. Я не тот человек, чья магия заперла ее.
Как ее звали? В одном из своих снов я слышала ее имя.
– Кажется, Дайнари, - произнесла я и...
Моих ушей коснулся тихий скрип. Дыхание вмиг остановилось.
Дверь под моей рукой подалась вперед, а взгляд утонул в открывшемся глазам сумраке.
Я перестала дышать.
Что сейчас... произошло?
Она открылась? Да быть такого...
Но сумрак, просочившийся изнутри сквозь образовавшуюся дверную щель, мне не мерещился. Он был живой и настоящий.
Нахмурившись, я толкнула дверь во второй раз, и она подалась еще сильнее.
– Ну?
– подзуживала я сама себя.
– И что ты стоишь, Сусанна Бузинина? Ты же хотела оказаться внутри этой комнаты. Хотела? Так иди, чего струсила в последний момент? Это же совсем не в твоем стиле.
Мои ноги переступили через порог: сначала одна, потом другая.
Наверное, никогда еще за все время, что
Мои ноги ступали медленно и осторожно. В комнате было темно: окна зашторены тяжелыми портьерами, лишь кое-где, в небольшие щели пробивается свет. Не горели ни свечи, ни огонь в камине. Здесь царил сумрак.
Но света, падающего из коридора сквозь открытую дверь, хватало, чтобы мои глаза увидели впереди на стене портрет.
Я подошла к нему поближе, не в силах отвести взгляда от изображенной на портрете молодой женщины. Каштановые волосы, своевольно разброшенные по плечам, темные глаза, нос с горбинкой, который указывал на горделивый и самостоятельный нрав, открытая широкая улыбка...
– Юность тебе идет, - сказала я той, что смотрела на меня с портрета, не в силах отвести от нее взгляда, боясь даже моргнуть - вдруг это лицо на портрете исчезнет.
Но мне пришлось...
– Итак, вы открыли ее, - раздался голос за спиной.
Я обернулась.
Его шаги были широкими, но мягкими - не мудрено, что я не услышала, как он вошел сюда следом за мной. Длинный черный хвост качался за его спиной, словно маятник.
Марай остановился рядом со мной, но на меня он не смотрел - его взгляд был устремлен на портрет. Демон изучал изображенную на портрете молодую женщину, впрочем, совсем еще девочку лет семнадцати, взглядом пристальным и заинтересованном, словно что-то выискивал в чертах ее лица. Потом хмыкнул озадаченно и наконец повернулся ко мне, став передо мной так, что его высокая фигура теперь закрывала портрет.
– Кто вы, госпожа Сюзанна?
– улыбнулся Марай, улыбкой мягкой, но хищной; темные глаза чернели сквозь узкий прищур.
«Хороший вопрос, - подумала я.
– У меня он как раз назревал».
Я улыбнулась самой наивной улыбкой Сюзанны.
– Не понимаю вас, Марай.
– Действительно?
– уточнил он, дернув бровью.
– Не понимаете?
Он развернулся вполоборота и бросил взгляд на портрет.
– Эту дверь мог открыть только человек, изображенный на портрете внутри этой комнаты -это мне известно доподлинно. Дверь открыли вы...
Он снова повернулся ко мне.
– Но вы - не та, что изображена здесь. Так как же это возможно?
– Не знаю, - честно ответила я, покачал головой.
Честно ответила, между прочим. Но по закону подлости, тебе не верят именно тогда, когда ты говоришь правду. Марай так и сказал:
– Почему же я вам не верю, госпожа Сюзанна?
Он снова глянул на портрет. Задумчиво смотрел какое-то время, потом спросил вслух:
– И почему эта женщина кажется мне знакомой?
Его слова почему-то заставили меня невольно напрячься. Я нахмурилась озадаченно и спросила: