Невеста воина, или Месть по расписанию
Шрифт:
— Авторитетом!
Усмешка. Не особо веселая, скорее насмешливая, и насмехался он скорее над собой. Выпрямился, перестав нависать, но тем не менее не перестав давить всей своей массивной фигурой, и так и стоял… молча. Я себя даже виноватой почувствовала. А когда я себя чувствую виноватой, мне как-то не по себе. А когда мне не по себе, я наглею. А когда я наглею…
— Эран, — ну теперь не только он мое имя знает, — а чем мне грозит тот факт, что ты меня забрал по праву сильнейшего?
Ну, я ж говорю,
Но он тоже, потому что его ответом было:
— Хороший вопрос.
Воин выпрямился, развернулся и ушел в ванную. Пришлось и оттуда его дожидаться. Но едва Эран вернулся, просто лег рядом, укрыл нас обоих одеялом. И мы просто лежали вдвоем на одной постели, даже не касаясь друг друга — он, почитывая то самое устройство, и я… молча рядом. Наглость, да?
Пролежав так минут десять, я не выдержала:
— Поговори со мной.
Устройство мгновенно испарилось, а точнее, распалось на какие-то лучи и исчезло. Эран повернулся ко мне и неожиданно спросил:
— Зачем ты это сделала?
— Что? — не сообразила я.
Устало покачав головой, Эран мрачно произнес:
— Оставив тебя здесь, я был вынужден вернуться и сместить великого воина Агарна с должности хассара Айгора… Воин, не обладающий собственной крышей над головой, в соответствии с традициями Иристана не вправе занимать столь высокий пост. Во главе клана встал Риган, второй сын Айгора, и ему не решились бросить вызов. Во главе хассарата временно глава клана МакОрат. Твой отец лишился всего: положения, имущества, рабов.
Произнеся это, Эран смотрел на меня с каким-то осуждением, но это он зря — лично я была счастлива. И возник единственный вопрос:
— Рабов?
— Что рабов? — Опять меня не понимали.
— Рабов, — говорю, — тоже лишился, всех?
— Всей собственности, — несколько напряженно уточнил он.
— То есть вообще всего? — Я просто в шоке, но на этот раз приятном.
— Да, Киран!
Повелитель Иристана проследил за расцветающей на моем лице улыбкой и не выдержал:
— Чему ты так радуешься?
— Да как это чему? — Я хмыкнула, торопливо встала и потопала за сейром. — Мне есть чему радоваться!
И расположившись на подоконнике, я связалась с мамочкой исключительно для того, чтобы ей сообщить:
— Все, можешь прилетать и приземляться, в смысле прииристаниваться! И можно даже на территории хассарата Айгора, кстати, Араванчик по тебе очень скучает и с радостью приютит!
У мамули на лице выражение безмерного удивления, после чего:
— Киран, я так просто не могу… к сожалению.
— Почему не можешь? — Да, издеваюсь над родной матерью.
— Я не могу, Киран, — очень грустно ответила мамочка.
Я же, улыбаясь, жду продолжения, причем лично мне причина известна — она ж папику как рабыня принадлежит, но интересно, сама скажет
— Понимаешь, я… — Мама поджала губы, опустила глаза и шепотом сказала: — По иристанским законам я собственность хассара Айгора. Просто тогда…
— Ты стала его рабыней, — закончила я за мамочку и улыбнулась ее встревоженному взгляду и виноватому выражению лица. Мам, да забей ты, — весело посоветовала я, — ну, мудак он, да еще с тенью лишней в голове, ну, что с него взять?
— Ничего. — Мама судорожно вздохнула. — Но мое приземление на территории хассарата Айгора автоматически…
— Забей, говорю. — Я встала, широко улыбнулась и похвасталась: — Нет у папандра больше собственности, мама. Никакой, вообще!
Мамулины глаза увеличились чуть ли не вдвое, а я решила пояснить, чтобы не переживала:
— Я его дворец взорвала, мама. И все остальные дома. И даже свежевыстроенный на берегу озера. Абсолютно всю имеющуюся жилую недвижимость! И ты знаешь, все вышло даже лучше, чем я надеялась, потому что месть в итоге обернулась…
— Он все потерял! — потрясенно воскликнула мамочка, подскочив с кресла.
— Ну да. — Нравится мне ее импульсивность.
— Киран! — На сей раз на меня смотрели с радостью и восхищением. — Кирюш, но как?
Испытываю чувство абсолютной гордости за себя, любимую. И так приятно. И главное — никто уже не ругает, и я уже умничка, вот.
— Так что, — снисходительно так, — летишь к Аравану?
Мама закивала, так часто-часто.
— Он по тебе очень-очень скучает, — сдала я брата.
Судя по маминому личику, она тоже скучала безумно.
— Ладно, я его по сейру обрадую. — Все еще гордая и собой безумно довольная сказала я. — Ты когда будешь?
— Вылетаю немедленно, — прошептала мама.
— Тогда до встречи, — едва не подпрыгивая, ответила я.
— Кир, я…
— Сладких снов, мама, — перебила я ее и отключила сейр.
Далее было его размещение на подоконнике, а после, абсолютно наплевав на все и вся, я принялась кружить по комнате в безумном танце сплошного ликования, радостно напевая что-то совершенно глупое и не менее счастливое.
Некоторое время Эран лежал и наблюдал за мной с выражением искреннего удивления, но в то же время на его губах играла какая-то не менее радостная, чем мой танец, улыбка, и от этого на душе вообще было замечательно.
— Потанцуй со мной? — остановившись посреди комнаты с раскинутыми руками, предложила я.
Он отрицательно покачал головой и спокойно ответил:
— Воины не танцуют, Кира.
Зря он так со мной, когда я такая счастливая и пьянящее чувство ликования переполняет все существо. Я рванула к нему, запрыгнула на кровать и, усевшись поверх воина, прямо на его каменном прессе, потянувшись, схватила сначала одну руку, потом вторую.