Невидимая река
Шрифт:
– Дальше, – подбодрил я Климмера.
– Виктория помогала мне с переездом. У нее было множество новых обязанностей, одной из которых было закрытие банковских счетов в Боулдере и открытие новых в Денвере. Банк Боулдера слишком мал, нужно было давно перейти в другой.
– Мистер Климмер, вернемся к Виктории, – напомнил я.
– Она заметила какое-то несоответствие, накладки с платежами. Виктория была осмотрительна. Дело касалось счета, принадлежавшего ОЗПА, но доступного только Чарльзу и Роберту. Они не так уж богаты, как может показаться. С виду миллионеры,
– Не понимаю. Кто такой Хоутон?
– Возможно, он полагал, что у них больше денег, чем на самом деле оказалось. Все так считают. Это часть их имиджа. Посмотрите на Чарльза. Он преуспевающий адвокат, но это не ставит его на одну ступень с Биллом Гейтсом. Верно? Вы понимаете? Когда к нему обращаются за миллионами…
– К кому обращаются? – спросил я, безуспешно пытаясь замедлить темп рассказа Климмера.
– К одному из братьев. Или к обоим, я не знаю. Дело в том, что деньги у них есть, да вот не так уж много. Но это ничего, понимаете, поскольку, очевидно, они начали откачивать средства со счетов ОЗПА, вникаете? Понимаете, о чем я говорю?
– Простите, мистер Климмер, не очень. Кто такой Хоутон? При чем тут он? – задал я вопрос.
– Да я же объясняю! Для Чарльза и Роберта в порядке вещей брать деньги со счетов ОЗПА, но эти суммы должны быть оприходованы, подотчетны. ОЗПА – благотворительная организация, а не фонд по отмыванию денег. Штука в том, что как раз эти платежи в счетах и не значились. Деньги были взяты, и их даже не списали как издержки, хуже того, они были перечислены не на счет организации, а на частное лицо, на Хоутона. Виктория проверила все платежи за последние два года. Набежало более миллиона долларов. Она заволновалась и пришла с этим ко мне, поскольку я был ее начальником.
– И что вы сделали?
– Посоветовал ей забыть об этом. Сказал, что это не ее ума дело. Что ОЗПА – детище Чарльза и Роберта, и, если они хотят заплатить своим поставщикам или своему долбаному водителю, да хоть любовнику, из средств ОЗПА, это их дело. Я сказал ей, что она очень молода, что ей предстоит еще многому научиться, пусть лучше она сосредоточится на работе и забудет, что видела эти счета. И я действительно так считал, а не просто заботился о ней.
– И что она тогда сделала?
– Воспользовалась моим советом. Не предпринимала больше никаких действий, но Виктория была очень смышленой и хотела обезопасить себя.
– Каким образом?
– Она сказала, что станет вести записи, и, если придут аудиторы или начнутся проверки, к ней не будет никаких претензий.
– А вы что на это сказали?
– Я рассвирепел. Стал ее убеждать, что никаких бумажных свидетельств оставаться не должно, что именно на таких штучках погорел Никсон.
– И что она?
– Она сказала, что останется в ОЗПА только при таком условии, – с грустью проговорил Климмер.
– А вы хотели, чтобы она осталась, вам она нравилась…
– Да, я хотел, чтобы она осталась. Я сказал, ладно, веди свой журнал, но не на бумаге, а в компьютере, под паролем, и рассказывать никому ничего не надо, даже мне.
– И что было потом?
– Ее убили, – с трудом выдавил Климмер, и в его глазах отчетливо читался страх.
– Это не доказывает, что убийца – один из братьев, – заметил я.
– Вы слышали? Только Чарльз, Роберт и я имели доступ в ее офис.
– А уборщица? Секретари. Разносчики сэндвичей. Я уверен, что у нее в офисе бывало полно народу.
– Ага, точно, убийство совершил мальчик, принесший сэндвич, или миссис Малхолланд, решившая устроить сюрприз и нарядиться Санта-Клаусом. Нет, это электрик, пришедший поменять лампочку, решил рискнуть здоровьем, влез в чужой компьютер, прочел записи Виктории, зверски ее убил, а потом нашел мексиканца и свалил все на него. Послушай меня, ты, кусок идиота. Только Чарльз и Роберт имели доступ к записям, касающимся личных банковских счетов. Только Чарльз и Роберт могли проникнуть в ее журнал. Смекаешь?
– Честно говоря, нет, – признался я.
Климмер поджал губы, прикусил язык, встал и снова сел. Он был рассержен. Даже разгневан.
– Ну что тут непонятного? Любой из братьев, совершавший платеж, должен был заметить, что кто-то заглядывает в личные банковские счета. Не знаю как – код доступа, какой-то след. В любом случае все указывало на Викторию. Должно быть, он обнаружил, что она видела счета, проверил ее компьютер и наткнулся на журнал. И убил ее. Мошенничество такого уровня пахнет решеткой, публичным позором.
– Мне кажется, этого недостаточно, чтобы убить кого-то, – сказал я.
– Да, какое-то время я тоже так думал. Я даже почти поверил в эту бредятину со взломом квартиры Виктории. Но тут пропал Алан Хоутон. А Алан Хоутон, дорогой мой мистер Джонс, был тем человеком, который получал платежи, то есть те самые деньги по засекреченным счетам. Полиция нашла его машину брошенной неподалеку от Лукаут-Маунтин. Об этом сообщалось в местных новостях. Я запомнил имя. Он как сквозь землю провалился. Позвоните копам, если мне не верите. Люди пропадают. Его никогда не найдут, и знаете почему? Потому что он мертв. Теперь вы видите, что человек, убивший Викторию, убил и его. Неужели вы не понимаете, что именно поэтому Виктория должна была умереть? Из-за того, что убийство Алана Хоутона было заранее спланировано. Он пропал в ту же ночь, когда не стало Виктории.
– Может, и так, – сказал я и кивнул.
Климмер не дурак. В его словах есть смысл.
Этот Хоутон получал деньги от кого-то из – а может сразу от обоих – братьев. Шантажировал их? Миллион долларов. Не пустой звук. Возможно, аппетиты росли. Убийцу это достало. Он уже готовился совершить намеченное. Распланировал весь сценарий по устранению Хоутона. Но затем Викторию подрядили закрывать банковские счета. Она раскопала нелегальные платежи. Убийца обнаружил, что кто-то видел секретные счета, понял, что это Виктория, и проверил ее компьютер. Сделал соответствующие выводы.