Невидимки

Литтл Бентли

Так, почему я ничего не чувствовал?

Наверное, несмотря на неприятие убийства, глубоко в душе я считал, что Стюарт это заслужил. Почему я так решил, откуда взялось это высокомерное отношение к чужой жизни, я объяснить не мог. Это было какое-то иррациональное, подспудное ощущение, и какие бы разумные аргументы Фелипе бы ни приводил, что бы я сам ни думал, вскоре я пришёл к выводу, что я поступил правильно. Может, я поступил противозаконно, зато справедливо.

Законность и незаконность.

Применимы ли подобные термины ко мне?

Мне казалось, нет. Я начал думать, что действительно, как и сказал Фелипе, у меня на этой планете была

какая-то цель, что моя анонимность — это не проклятие, а благословление, что я был защищен от привычной морали, которая управляла остальными. Я был совершенно обычным, говорил мне Фелипе, но именно это делало меня особенным, давало право поступать так, как не могли поступать другие люди, окружавшие меня.

Я был рождён Ужасом Простых Людей.

Ужас Простых Людей.

Занятная концепция. Очевидно, Фелипе долго её обдумывал. В первый же день он познакомил меня с остальными. Я всё ещё находился в шоковом состоянии, не до конца соображал, но Фелипе отвёл меня к машине и, следуя его указаниям, мы доехали до кофе-шопа «Деннис», что в округе Оранж. Остальные террористы уже находились там. Они сидели за двумя приставленными друг к другу столами, ни официанты, ни прочие посетители не обращали на них ровным счётом никакого внимания. Мы прошли к ним. Не считая Фелипе, я насчитал восемь человек. Все — мужчины. Четверо примерно нашего с Фелипе возраста. Троим на вид было за тридцать, и ещё один оказался стариком, возрастом глубоко за шестьдесят.

Я взглянул на них и вдруг понял, что поразило меня в Фелипе при первой встрече, что показалось знакомым. Он выглядел совсем как я. Они все были похожи на меня. Я не о физическом сходстве, одинаковых носах или цвете волос. У нас были одинаковые вкусы, предпочтения, привычки — всё это будто делало нас представителями одного вида. Среди нас только белые. Я это сразу отметил. Ни одного представителя нацменьшинств не было. Однако наше сходство состояло не только в принадлежности к одной расе.

Мы все — Невидимки.

Фелипе представил меня остальным.

— Вот человек, о котором я вам рассказывал, — сказал он, указывая на меня. — Вот тот, кого я готовил. Сегодня он, наконец, завалил своего начальника. Теперь он — один из нас.

Я нервно осмотрел ладони. На костяшках пальцах и под ногтями я заметил запекшуюся кровь. Я вдруг заметил, что до сих пор одет в костюм клоуна.

Фелипе представлял собравшихся по одному, те вставали, улыбались, пожимали мне руку. Старика звали Бастер, в прошлом он был дворником. Молодых парней звали Джон, Джеймс, Стив и Томми. Прежде чем примкнуть к Фелипе, Джон и Томми трудились в сетевых магазинах. Джеймс работал распространителем журнала «Пеннисейвер» [9] . Стив когда-то был делопроизводителем в разных фирмах. Двое парней постарше — Билл и Дон — являлись обычными «менеджерами среднего звена». Билл — в администрации округа Оранж, а Дон в инвестиционной фирме. Третий — Пит — был строителем.

9

Бесплатный журнал объявлений.

Все эти люди отныне были моими соратниками.

— Присаживайся, — произнёс Фелипе, отодвигая стул. — Ты голоден? Поесть не хочешь?

Я кивнул и сел на предоставленный стул. Я действительно проголодался. Я не завтракал и не обедал, к тому же всё произошедшее пробудило жуткий аппетит. Но с тех пор как мы вошли, к

нам не обратилась ни одна официантка.

— Не переживай, — сказал Фелипе, будто прочитав мои мысли. Он прошёл в центр зала и встал прямо на пути немолодой официантки, направлявшейся на кухню. Она чуть не врезалась в него, замерла и уставилась на него так, будто видела впервые в жизни.

— К нам подойдёт кто-нибудь? — громко произнес Фелипе и указал на наш стол.

— Простите. Я… — Официантка взяла себя в руки. — Вы готовы сделать заказ?

— Да.

Вместе с Фелипе она подошла к нам. Он заказал пирог и кофе, я заказал чизбургер, луковые кольца и большую колу. Остальные уже поели, поэтому они просто попросили ещё кофе.

Я огляделся и внимательно осмотрел других Невидимок. Всё происходило слишком быстро. Мозг продолжал обрабатывать информацию, но эмоционально я слишком вымотался. Я понимал, что происходит, но как реагировать на это, я не знал. Я смотрел на Джона и Томми, или на Томми и Джона — кто из них кто я так и не понял, и пытался вспомнить, встречал ли я кого-то из них на улицах Ирвайна, когда прогуливал работу. В них было нечто такое, что делало их для меня более знакомыми, нежели остальные.

Видел ли я их прежде?

Это кто-то из них украл упаковку пива из «7-11»?

— Ладно. — Фелипе широко улыбнулся. — Понимаю, для тебя всё в новинку. Давай, не я буду рассказывать, а ты задашь интересующие тебя вопросы.

Я внимательно вгляделся в лица собравшихся. Я не увидел в них недружелюбия, подозрительности, какого-то превосходства, лишь искреннее понимание. Они прекрасно знали, через что я прошёл, что мне довелось пережить. Они вели себя естественно.

Они не похожи на террористов, подумал я. Фелипе, наверное, самый суровый из них, но даже он не излучал угрозы, не выглядел как фанатик, которыми были настоящие террористы. Они же, как дети, понял я. Они играли, притворялись.

Я это понял, ещё, когда они представлялись. Все они говорили о том, чем занимались в прошлом, где работали, но никто не сообщил мне, чем же он занимался в данный момент. Я прочистил горло.

— А где вы, эм, работаете? — спросил я. — Вы же где-то работаете сейчас?

— Работаем? — рассмеялся Бастер. — Нет, мы нигде не работаем. Хватит с нас этой херни.

— Нам не нужно работать, — добавил Стив. — Мы — террористы.

— Террористы? Что это значит? Чем вы занимаетесь? Вы где-то вместе живёте, типа, какой-то коммуной? Или просто собираетесь раз в неделю, или что?

Я смотрел на Стива и заметил, что после моих вопросов он перевёл взгляд на Фелипе. Все остальные последовали его примеру.

— Это не работа, в привычном смысле, — принялся пояснять он. — Это не какое-то занятие. Это наша сущность.

Остальные согласно закивали, но никто не вызвался объяснить значение этих слов.

— Ты спросил, чем мы занимались, — продолжал Фелипе. — Где работали. Большинство людей ассоциируют себя со своей работой. Без работы они никто. Работа — источник их самоопределения. Большинство не знают ничего, кроме работы. Им необходимо нечто, что наполнит жизнь смыслом, укажет цель. Но чем может наполнить работа, например, секретарём? Свободным временем, когда можно заниматься чем угодно! Ты ограничен лишь собственным воображением. У большинства людей нет никакого смысла жизни. Они не знают и даже не задумываются, зачем они живут. Но у нас есть возможность стать другими. Нам не нужно постоянно себя чем-то занимать, работать до самой смерти. Мы можем жить!