Невидимое дерево
Шрифт:
— «Энциклопедию гаек и подшипников»? — оживился сосед. — Очень полезная книга, у меня она тоже есть.
— Нет, другую, но тоже хорошую книгу. «Якутские народные сказки».
— Ничего в вашей книге хорошего и полезного нет, — пробурчал угрюмый. — От всех этих сказок никакой пользы, а наоборот, только вред. Они людям мозги засоряют.
В это время лифт наконец-то спустился. Кузьма Кузьмич и его сердитый сосед вошли в кабину. Спутник Кузьмы Кузьмича нажал на кнопку с цифрой «14», и лифт медленно поехал вверх.
— Спасибо, — поблагодарил Кузьма Кузьмич.
Угрюмый не ответил. Это
— Позвольте, но эта ваша книга специальная, служебная, техническая литература. Она нужна только специалистам, и просто так её читать не интересно: она не художественная.
— Не интересно — и не читайте, — огрызнулся сосед. — Надо же — «не художественная»… А что в ваших художественных книгах хорошего? Какая от них польза? — спросил он и тут же сам ответил: — Ни-ка-кой! Они, ваши художественные книги, даже не смешные. Единственная смешная книга, которую я знаю, это — телефонная. Представляете, вчера вычитал фамилию — Принцесскин. Ну и фамилия! Умора! Принцесскин, — повторил он ещё раз. И вдруг захохотал. Смех у него был, будто бы по стеклу провели кирпичом. Резкий и пронзительный.
Кузьма Кузьмич от неожиданности вздрогнул, отшатнулся и… прижался спиной сразу ко всем кнопкам. Лифт подпрыгнул и… остановился…
— Ну вот. Теперь из-за вас застряли!
— Извините, — покраснел Кузьма Кузьмич. — Я не хотел. Думаю, это ненадолго. Сейчас вызовем механика.
Кузьма Кузьмич нажал на кнопку, под которой стояла надпись «вызов». В кабине наступило молчание.
Кузьма Кузьмич украдкой разглядывал своего соседа. «Странный человек, — думал Кузьма Кузьмич. — Во-первых, не очень воспитанный и во-вторых — угрюмый. Что-то с ним неладно. Но что? Надо бы ему помочь». И Кузьма Кузьмич решил продолжить беседу. Тем более, для этого у него появилась ещё одна очень веская причина. Кузьме Кузьмичу фамилия Принцесскин нравилась.
— Простите, но мне кажется, что в фамилии Принцесскин нет ничего смешного. Обычная фамилия. Даже симпатичная.
— Не смешная, так и не смейтесь. В фамилиях вы ничего не понимаете. Фамилия должна быть громкая и внушительная. Например — Волкодавов. Или моя — Агрегатов, — отрезал соседки отвернулся от Кузьмы Кузьмича. Разговор, мол, окончен.
В это время снаружи послышался голос механика.
— Как вы там? Я вас сейчас выпущу.
— Всё в порядке, — ответил Кузьма Кузьмич. — У нас милая беседа.
— Для кого милая, а для кого и не очень. Мне вовсе с вами беседовать не хочется. Мне ваши увлечения не нравятся: сказки всякие, песни… Подозреваю, что и фамилия у вас тоже, наверное, какая-то несерьёзная.
— Но разве в фамилии дело?
— Не всегда, но всё-таки… Я, например, заметил, что граждане с зычными, серьёзными фамилиями и ведут себя серьёзно, степенно. Я абсолютно уверен, что у человека с фамилией Принцесскин в голове одно — сказки, фантазии и прочая
— …И скучно, — добавил Кузьма Кузьмич.
— Вы чего ко мне пр-р-р-ристали? — грозно зарычал Агрегатов и наклонил голову, словно готовился к драке.
Но тут дверь кабины с шумом отворилась и в лифт заглянул механик.
— Всё в порядке, можете ехать на свои этажи.
— Я с этим типом ехать не желаю, — сверкнул на Кузьму Кузьмича стёклами очков Агрегатов и вышел из кабины.
— Я — не тип! А Принцесскин — это моя фамилия! — крикнул на прощание Кузьма Кузьмич и нажал кнопку четырнадцатого этажа.
Глава третья. Агрегатов объявляет войну
Кузьма Кузьмич сидел у телевизора и смотрел передачу «В мире животных», как вдруг раздался телефонный звонок.
— Алло, — снял трубку Кузьма Кузьмич.
— Это кто?! — рявкнул в трубке скрипучий голос, который показался Кузьме Кузьмичу знакомым.
— Это я, — ответил Кузьма Кузьмич. — А кто вы?
— А вам какое дело?! — снова рявкнул голос.
— Мне — никакого, — пожал плечами Кузьма Кузьмич и повесил трубку.
«Вот явно невоспитанный человек, — подумал он, — даже не знает, как нужно говорить по телефону».
Через минуту телефон снова затрещал.
— Вы почему повесили трубку?
— Потому что, прежде чем спрашивать, кто я, вы должны сами представиться. Это элементарные правила поведения, и очень жаль, что вы их не знае…
— Да, не знаю, — перебил Кузьму Кузьмича голос, — и знать не хочу. Сейчас жизнь и так непростая, сложная, а эти ваши правила поведения её ещё больше запутывают. Никакой от них пользы. Я признаю только одни правила — правила пользования электроприборами, ну, и разве что перехода через улицу. Всё остальное — чушь. Хочу представляться — представляюсь. Не хочу — не буду. Так что не учите меня.
«А я буду, — подумал Кузьма Кузьмич, — невоспитанных людей всё равно нужно учить», — и повесил трубку.
Кузьма Кузьмич долго не подходил к звонящему на все лады телефону. Наконец он взял трубку!
— Ладно, — более спокойно прохрипел голос. — Моё имя Леопольд. Я только что ехал с одним типом в лифте, так он утверждал, что вы — это он.
Кузьма Кузьмич рассмеялся. Теперь он понял, кто ему звонит.
— Чего вы там заливаетесь? — удивился находящийся на другом конце провода Леопольд.
— Я не заливаюсь. А тип вам не солгал. Этот тип — я, Кузьма Кузьмич Принцесскин, и ехали вы со мной, товарищ Леопольд Агрегатов.
— Значит, так, — голос Агрегатова вдруг стал тихий и шипящий, как у завязанного морским узлом малайского питона. — Значит, так: вы — мой с-с-сосед, ваша фамилия — Принцес-скин, и вы с-с-считаете, что с-с-сказки, фантазии и приключения нужны?
— Не только нужны, но и необходимы. Я об этом даже книжки пишу, а иногда с лекциями выступаю. Если хотите, могу пригласить.