Невидимое зло
Шрифт:
Андрис мог с легкостью договориться и об оправдании брата, но решил этого не делать. В конце концов, он так и не избавился от легкой хромоты — в двенадцать лет он получил от старшего брата удар вилами плашмя.
Андрис проехал к дому, окруженному изгородью из колючей проволоки высотой в двенадцать футов. Три верхних ряда были под напряжением. Желтые таблички предупреждали о вооруженном отпоре любому незваному гостю — современные воры носили с собой оружие. Внутри изгороди благоухал зеленый оазис орошаемой земли: высокие тополя и кипарисы, яркая зеленая лужайка, бассейн и сам дом — простое одноэтажное белое строение, к которому
Андрис не был фермером, но необычайно гордился своей фермой. Она принадлежала их семье уже сто шестьдесят лет. Семья Виссеров отправилась из Грааф-Рейнет в Кару и, присоединившись к Великому переселению в 1830-х годах, пересекла Драконовы горы и оказалась в Зулуленде. Через несколько лет их потеснили британцы, и тогда они снова пересекли горы и обосновались в этом месте, в сорока километрах от Претории. Здесь они едва сводили концы с концами, были богобоязненной, трудолюбивой и честной семьей, которой приходилось противостоять непогоде, скудости почвы и мстительным британским колониальным властям. Тщедушный, физически слабый, хромоногий Андрис нашел свое призвание в правительственной администрации в Претории, но никогда не забывал о тяжелом физическом труде и лишениях своих предков. И теперь, покинув государственную службу, он гордился тем, что продолжал жить на той же земле, которую обрабатывали многие поколения семьи Виссер.
Он припарковался у невзрачной синей «тойоты», которую сразу узнал. Подойдя к веранде, затушил сигарету у входа — пару лет назад его жена Ханна запретила ему курить в доме. Андрис распахнул металлическую дверь, защищавшую главный вход, и шагнул внутрь.
Его жена пила на кухне кофе с крупным, квадратного телосложения мужчиной с толстой шеей, усами и коротко стриженными волосами.
— Кобус! Рад тебя видеть! — приветствовал его Виссер на африкаанс, чуть улыбаясь. — Может, перейдем ко мне в кабинет? Нам надо поговорить.
Полковник Кобус Молман сидел в кресле возле стола Виссера и потягивал кофе. Хотя ему было чуть больше шестидесяти, но он по-прежнему выглядел мощно и очень внушительно. О его коварстве и жестокости в тайной полиции ходили легенды. Он служил своей стране в Юго-Западной Африке, был одним из руководителей печально известного эскадрона смерти, пытавшего и убившего десятки, а то и сотни людей во Влакпласе. У Виссера были большие сомнения, когда Фредди Стенкамп предложил его кандидатуру в «Лагербонд», но Фредди оказался прав. Время от времени их организации оказались очень нужны люди с талантами Молмана.
Как только они остались одни, улыбка сползла с лица Виссера.
— Почему дело сорвалось?
— Старею, наверное, — ответил он. — Просто положил мало взрывчатки. Судя по всему, самолет оказался прочнее, чем я рассчитывал. Но парень-то в коме, верно? И больше ни о чем не спрашивает.
— Он может в любой момент прийти в сознание.
— Хочешь, чтобы я с ним покончил? — поинтересовался Молман.
— В больнице?
— Там будет непросто, но если надо…
Виссер посмотрел в окно на ложбину в степи, где воды реки Эландс по почти пересохшему руслу, извиваясь, уходили в сторону Лимпопо и затем через пятьсот километров вливались в Индийский океан. Налетевший приступ кашля разорвал
— Нет, — ответил он, — во всяком случае, пока он без сознания. Это вызовет ненужные осложнения. Британская полиция знает, что это не был несчастный случай, и начала расследование. Будем надеяться, что она ничего не раскопает. Но тебе придется на всякий случай снова вылететь в Лондон и быть наготове, если вдруг что-то изменится.
Молман кивнул. Вообще-то он предпочитал действовать на своей территории, хотя сейчас друзей, на помощь которых он мог рассчитывать, становилось все меньше. Но он гордился своими навыками, всегда верно служил «Лагербонду» и не собирался подводить их сейчас.
— Очень хорошо, Андрис. Можешь на меня положиться.
10
18 июля 1988 года
Сегодня мы с Джорджем обедали на Гринмаркет-сквер. Шел дождь. По дороге я видела газетный киоск с «Файнэншл Таймс» — передовица была замазана. Грустная картина.
Джордж очень подавлен продажей «Мейл». Он пытался найти покупателя, но так и не смог — убытки газеты слишком велики. Я посоветовала ему поговорить с Грэмом Пеллингсом — может, тот возьмет «Мейл» в пакете с другими газетами. Он ответил, что попробует, но надежды мало.
Я спросила Джорджа о Малдергейте. Это случилось десять лет назад, но подробностей я не помню. «Мейл» была одной из тех газет, которые подняли скандал, и Джордж хорошо его помнил. Я спросила его и о том, слышал ли он когда-нибудь о «Лагербонде». Он ответил, что нет. Мои вопросы его явно заинтересовали, и я пообещала ему рассказать больше, когда смогу. Но не сейчас. Сначала я должна выяснить, что происходит с Нелсом.
20 июля
Я пишу эти строки и плачу. Мы только что сильно поругались с Нелсом. Не из-за той женщины — я так и не решилась заговорить с ним о ней. Мы поссорились из-за «Лагербонда».
Я всего лишь спросила, что это за организация, и он буквально взорвался! Он хотел знать, откуда мне про нее известно. Я рассказала, что залезла в дипломат Дэниела, и он пришел в ярость, обозвал меня ничтожеством и мразью за то, что я посмела за ним следить. Он сказал, что я не имею права совать нос в его дела, что я все равно ничего не пойму, что я предала его, не хранила ему верность и поступила вероломно. Я разрыдалась и бросилась из комнаты в спальню.
Все совсем не так, все как раз наоборот: это он не хранил верность, это он завел любовницу, это он имел дело с сомнительным сборищем буров.
Впервые за все годы брака я не смогла договорить до конца и сбежала.
И он назвал меня мразью! Свою жену! Этого я не прощу ему никогда. Никогда!
21 июля
Прошлой ночью Нелс спал в комнате Тодда. Он встал на работу очень рано — я слышала его. По крайней мере он не улизнул из дома посреди ночи, как в прошлый раз.
Зан и Кэролайн вели себя за завтраком очень тихо. Наверное, обратили внимание на крики и слезы. Бедняжка Кэролайн! Сегодня второй день занятий, и она так рада, что есть возможность уйти из дома.