Невидимые тени
Шрифт:
Майя бесшумно вернулась в комнату, послушала тихое дыхание Максима. Она совершенно спокойно легла спать рядом с ним и сама себе удивилась – даже с Леонидом они спали в разных комнатах. А с Максимом это вроде бы само собой разумеется, и она вздохнула: Макс, конечно, настоящий джентльмен, но ей кажется, что немного даже чересчур.
Она совсем уж было решила лечь на диван к Матвееву, но передумала и проследовала в ванную. За эти дни она достаточно изучила квартиру Ники, чтобы не зажигать свет. Единственное, что могло оказаться непредвиденным препятствием, – это Буч, и Майя осторожно шла по коридору, боясь наступить на пушистое
Она не знала, который час, шум дождя за окном – единственный источник звука, очень отдаленный, окна с тройными стеклопакетами – надежная гарантия тишины. Майя вышла из ванной и решила выпить воды – накануне они с Никой приготовили лазанью и переборщили с перцем. Майя направилась на кухню, надеясь, что передвигается достаточно тихо, чтобы не разбудить домочадцев.
Со стороны входной двери она услышала тихое мяуканье Буча – даже не мяуканье, а короткий мяв. Какой-то странный запах струился от двери, и Майя, ухватив полотенце, прикрыла нос и, дыша сквозь ткань, заглянула в глазок. От ужаса она едва не поперхнулась и только через секунду поняла, что за дверью не какие-то чудовища из Апокалипсиса, а двое людей в противогазах. Они держали что-то увесистое, а у Майи зазвенело в ушах, она оступилась и ногой почувствовала безжизненное тельце Буча. От горя и злости сознание ее прояснилось, она поняла: нельзя нырять во тьму, куда настойчиво зовет ее тело, нельзя засыпать. Она услышала, как кто-то ковыряется в замке, и побежала в гостиную к Максиму, но разбудить его не смогла, а ей стало плохо. Она бросилась на балкон и открыла раму, впуская поток холодного воздуха. В голове прояснилось, она заметила, что в прихожую проник свет из подъезда, дверь открыли.
Майя замерла на балконе, не зная, что делать. Свет уличного фонаря освещал балкон и цветы в горшках, и взгляд Майи остановился на небольшом табурете со свинчивающимися ножками.
Кто-то вошел в комнату, Майя ощутила запах табака. Свет фонарика осветил спящего Матвеева, стал перемещаться… Вот он осветил кресло, на котором стоит фарфоровая кукла в белом платье. Человек взял ее и запихнул в свой рюкзак. Но не ушел, а двинулся к двери на балкон. Майя в ужасе замерла за цветочной подставкой, луч фонарика ощупал вазоны, чужой повернулся спиной, и она с силой ударила его по голове ножкой табурета. Брызги дождя изгнали остатки сонливости и прояснили голову. Майя ударила лежащего еще раз и переступила через него. Ей нужно найти второго, пока он не наделал беды.
На кухне что-то звенит, и Майя понимает – там кто-то есть, кроме тех, кого она видела. Темная тень метнулась к ней, и Майя наотмашь ударила нападающего своим оружием, уже понимая, что не остановит его, но собираясь дорого отдать свою жизнь. Эти гады, похоже, убили Буча – его безжизненное тельце пушистым комочком лежало в полоске света. Они заслуживают смерти, даже если Буч просто спит, все равно. Парень приглушенно вскрикнул и отпрянул, на кухне снова что-то зазвенело, разбиваясь, и это совпало с появлением в дверях еще одного чужака. Майя занесла ножку табурета, собираясь добить того, кого уже достала, но знакомый голос за спиной остановил ее:
– Майя, не надо избивать моих людей.
Не поворачиваясь, она смотрит на темные фигуры, замершие перед ней в свете, проникающем из подъезда.
– Предупреждать надо.
– Прости, детка. Опоздали маленько. – Олешко вздохнул. – Ребята, возьмите его и перетащите в машину. Майя, отдай мне дубинку.
– Это ножка от табурета, ее нужно навинтить обратно. Паш, там на балконе еще один.
– О как. Да, детка, не хотелось бы мне застать тебя врасплох в темноте.
Фыркнув, он взял у нее из рук ножку и проследовал на балкон. Послышался звон, приглушенная ругань, тяжелое тело очень трудно вытащить, не свалив вазоны с цветами. Удивительно, как чужак, падая, не уронил ничего.
– Павел Иваныч, мы его возьмем.
– Осторожно, здесь горшки с цветами.
Еще двое парней проследовали через комнату, споро вытащили обморочное тело и унесли, ступая бесшумно, как индейцы. Словно и не было ничего.
– Я там горшок какой-то свалил, земля высыпалась…
– Соберу. Паш, я понять не могу, почему никто не проснулся?
– Я удивляюсь, что ты не спишь.
Вспомнив о Буче, Майя, горестно всхлипнув, бросилась в прихожую. Тельце кота аккуратно отодвинули в угол, и она, наклонившись, уловила его дыхание.
– Что же это?
Олешко смотрит на нее со странным выражением лица, и Майя впервые встречает его взгляд, не боясь и не избегая.
– А ты боец. – Павел провел пальцем по ее щеке. – Это сонный газ, детка. Они пришли не убивать, они собирались просто обыскать квартиру. Что они искали, я выясню совсем скоро, как и то, кто их послал.
– Он куклу взял. Тот, что на балконе. Она у него в рюкзаке. Зачем она ему?
– Куклу? Так я и думал. Отлично, детка, просто отлично.
– Почему ты называешь меня деткой?
– Потому что я не знаю, как тебя зовут. Ты и сама не знаешь. – Павел заинтересованно рассматривает ее, и она осознает, что стоит перед ним в коротенькой ночной сорочке. – Насчет внешнего вида не смущайся, мне приходилось видеть женщин не только без одежды, но и вовсе без кожи.
Узнав цитату из Булгакова, Майя улыбнулась. Более глупого положения, чем стоять здесь среди ночи и цитировать Азазелло, представить невозможно.
– На мой вкус ты слишком худая. – Олешко бесстрастно продолжает рассматривать ее. – Мне нравятся женщины типа нашей Ники.
– Валькирии из скандинавских саг?
– Ну, да. – Олешко задумчиво провел ладонью по ежику своих волос. – Я, понимаешь ли, как и Леха Булатов, предпочитаю в постели крупных блондинок. Может, я немного расист, надо у нас в ку-клукс-клане спросить.
– Зачем ты мне это говоришь?
– Ну, когда-то же надо нам начинать общаться? Теперь ты меня не боишься, вот я и решил, что самое время нам немного поболтать ни о чем. Тем более что мы только вдвоем здесь.
– А… они?
– Они проспят до утра, а потом будут хотеть пить. – Олешко вздохнул и снова уставился на Майю. – Даже Буч. Ты привыкла спать на животе?
– Да. Откуда ты знаешь?
– Только так ты могла не нахвататься газа – уткнувшись носом в подушку.
– У нас рама балконная открылась. – Майя покосилась в сторону балкона. – С вечера я закрывала, но она, видимо, как-то сама.
– Ну, вот и ответ. А Буч, скорее всего, спал, уткнувшись носом в собственное брюхо, а потом услышал шум за дверью, полюбопытствовал – это его и сгубило.
– Зато я услыхала возню, а без него бы ни за что.
– Гуси спасли Рим, а Буч спас тебя. И не раз. – Павел снова дотронулся до ее щеки. – Когда все закончится, я буду шафером на вашей с Матвеевым свадьбе. Неплохо было бы тебе маленько потолстеть к тому времени.