Невидимый друг

Ох Эллен

Харпер вдруг почувствовала себя ужасно одинокой. Ссутулившись в кресле, она думала о том, как отличается от всех остальных членов своей семьи. Её охватила тоска по бабушке.

– Мы когда-нибудь снова увидим бабушку Ли?

Миссис Рейн тяжело вздохнула и пригладила волосы:

– Моя мать сейчас слишком занята. Да и мы, кстати, тоже. Но мы сходим к ней в гости, когда наконец обустроимся на новом месте.

– Бабушка слишком занята? Она не видела меня с тех пор, как мне исполнилось семь! Неужели она не может выкроить часок и заглянуть к нам на чай? – не унималась

Харпер. Она заметила, что даже Келли с любопытством смотрит на маму в ожидании ответа. – Раньше я думала, что бабушка больше не хочет нас видеть, но на самом деле это ты не хочешь видеть её.

– Довольно! – Юна достигла точки кипения. Сама того не понимая, Харпер, похоже, перешла черту.

Изо всех сил сжав губы, девочка ещё ниже опустилась в кресле. Отец протянул руку, чтобы ободряюще погладить её плечо, но та отстранилась. Она слишком расстроилась, чтобы позволить себя утешать.

Келли нахмурилась, взяла пластиковые приборы и стала резать свой ростбиф. Но мясо никак не поддавалось. Она с силой нажала на нож, и тот треснул пополам.

– Чёртов пластик! Почему мы не можем пользоваться столовым серебром, как во всех нормальных семьях? – Она разгневанно уставилась на младшую сестру.

– А я-то тут при чём? – пробормотала Харпер.

– Ты всегда при чём! Мало того, что из-за тебя мы переехали в эту дыру, так ещё и порезать ничего нормально не можем! Ты просто…

– Келли! – на этот раз миссис Рейн не кричала, но её голос звучал так строго, что девушка тут же замолчала и уставилась в свою тарелку.

– В смысле «из-за меня»? – недоумевала её сестра. – Какое отношение я имею к тому, что родители решили открыть юридическую контору в Вашингтоне?

– Ты такая странная, что нам всем пришлось уехать из Нью-Йорка. Вот какое отношение ты к этому имеешь, – злобно прошипела Келли.

Питер звонко стукнул кулаком по столу:

– Девочки, хватит. Мы переехали исключительно из-за нашего нового бизнеса. Тема закрыта. Давайте успокоимся и поедим, пока ужин окончательно не остыл.

Мгновение спустя Юна уже расспрашивала старшую дочь о её онлайн-курсах и подготовке к экзаменам, словно ничего и не случилось. По щекам Харпер потекли слёзы, её переполняли обида и гнев. Она устала играть роль козла отпущения. Сестра спихнула на неё вину даже за дурацкие пластиковые приборы, хотя семья пользовалась ими из-за Майкла. Во всяком случае, это казалось самым разумным объяснением, хотя девочка и не помнила, когда именно они перешли на одноразовую посуду.

Да и какая разница?.. Мама никогда не злилась на Келли, а вот Харпер доставалось за любой проступок. Злость всё нарастала, и ей уже с огромным трудом удавалось сдерживать свои эмоции. Девочке хотелось вскочить из-за стола, швырнуть тарелкой в стену, кричать и выдирать свои непослушные кудрявые волосы. Она хотела увидеть, как строгое напряжённое лицо матери исказится от шока. Ей хотелось показать, насколько она рассержена. Но вместо этого Харпер лишь безразлично ковырялась вилкой в тарелке, не отправляя в рот ни единого кусочка.

– Харпер, если ты не собираешься есть, можешь выйти из-за стола, – спокойно

произнесла мама, даже не глядя в её сторону.

Девочка изо всех сил прикусила губу и почувствовала во рту солоноватый привкус крови. Выскочив из-за стола, она соскоблила свой ужин в мусорное ведро, поставила тарелку в раковину и поднялась на второй этаж, громко топая ногами по ступеням.

Оказавшись в своей спальне, Харпер бросилась на кровать и стала колотить подушку, пока не выплеснула на неё всю свою ярость. По правде говоря, с ней и раньше случались подобные приступы. А начались они после несчастного случая. По крайней мере, так ей казалось.

В дверь постучали, и в комнату протиснулся папа с двумя креманками клубничного мороженого.

– Милая, ты в порядке?..

Девочка вяло поднялась с кровати и плюхнулась на пол. Отец уселся рядом и протянул ей одну из креманок.

– Пап, что же всё-таки произошло между бабушкой и мамой? Из-за чего они поссорились?

Отставив мороженое в сторону, мужчина обнял дочь за плечи.

– Видишь ли, твои мама и бабушка – гордые женщины. Они обе твёрдо уверены в правильности своих убеждений, – дипломатично объяснил он. – И когда их убеждения не совпадают, никто из них не может уступить.

– Неужели эти убеждения важнее семьи? – нахмурившись, спросила Харпер. – Взрослые иногда ведут себя хуже детей.

Питер рассмеялся:

– Это верно. Но мама понимает, что порой перегибает палку. Поверь, она работает над этим. И теперь, когда мы живём в одном городе с бабушкой, она хочет наладить с ней контакт. Просто на своих условиях и тогда, когда она будет к этому готова. Давай не будем её торопить. Что скажешь, веснушка?

Харпер неохотно кивнула и быстро разделалась со своим мороженым. После ухода отца она так и осталась сидеть на полу. Ей казалось, будто она находится в беспросветной темноте, из которой нет никакого выхода.

Вдруг девочка уловила боковым зрением какое-то движение. Вскочив на ноги, она принялась озираться по сторонам, но в комнате, кроме неё, не было ни одной живой души, даже мухи. И всё же её не покидало ощущение, что она здесь не одна. Тихий шёпот… Или это просто шум ветра за окном? Харпер показалось, что кто-то зовёт её по имени. Она бросила взгляд на колокольчики в надежде, что это поможет ей успокоиться, и вдруг заметила, что дверь в комнату слегка приоткрыта. Захлопнув её, девочка опустилась на пол, прислонившись головой к деревянному косяку. Бабушкин красный мешочек нежно касался её щеки. Паника стихла, она снова чувствовала себя в безопасности.

Но спокойствие было недолгим. Мгновение спустя к Харпер вернулось прежнее чувство безысходности. Ей отчаянно хотелось хоть с кем-нибудь об этом поговорить. Она задумалась, не позвонить ли Джули, своему нью-йоркскому психотерапевту. Но чем она могла бы ей помочь?..

С глубоким вздохом девочка открыла свой дневник, но вскоре в висках вдруг запульсировала кровь, словно два отбойных молотка пытались разорвать череп изнутри. Вернулась мигрень. Из последних сил Харпер забралась на кровать и погрузилась в беспокойный сон.