Невидимый фронт Второй мировой. Мифы и реальность

О советских и германских спецслужбах в годы Второй мировой войны писали много, но неясно. Разведки умеют хранить свои тайны, а правительствам частенько и полвека спустя невыгодно их раскрывать. Нередко правда о разведывательных и контрразведывательных операциях может основательно подорвать международную репутацию страны. Архивы спецслужб, как правило, закрыты для независимых исследователей. Публикации же, осуществляемые самими разведывательными организациями в сотрудничестве с «дружественными» историками, представляют собой причудливую смесь правды, полуправды и красивых мифов, и здесь очень трудно отделить зерна от плевел. Порой имеющиеся материалы позволяют построить несколько взаимоисключающих версий одного и того же события, ни одна из которых

не может быть строгим образом подтверждена или опровергнута. Неслучайно о шпионах всего мира написано гораздо больше романов или беллетризованных повествований неопределенного жанра, чем собственно документальных исследований. В романах очень много места уделяется романтике профессии разведчика. Мы узнаем, как он ловко уходит от слежки, как напряженно вглядывается в дождливую ночь, ожидая агента с ценной информацией. Но вот что это была за информация, как использовалась в дальнейшем, повлияла ли на судьбы мира и исход войны, обычно сообщается довольно скупо.

В романах и документальных книгах про разведчиков сведения, добываемые героями, всегда имеют чуть ли ни решающее значение для достижения победы над врагом. Но в действительности любая добытая разведкой информация, даже самая уникальная, только тогда чего-нибудь стоит, когда используется вышестоящими штабами и ведомствами – потребителями информации. А вот с этой стороны изучать деятельность разведки у нас как-то не принято. Весь упор – на героизм и искусство советских разведчиков и их друзей-антифашистов. Героизм, слов нет, был. Ведь эти люди ходили буквально по лезвию ножа и многие заплатили жизнями за свою нелегкую и незаметную для широкой публики работу.

Я хочу рассказать о нескольких подлинных и мнимых агентах советской разведки, работавших в годы Второй мировой войны, равно как и о некоторых предполагаемых агентах германских спецслужб в Советском Союзе. Речь также пойдет о некоторых сложных играх друг против друга советских и германских спецслужб.

От мифов тяжело избавляться, но жить с мифами опасно. Мифологизируя историю, мы утрачиваем также и реальное представление о нашем настоящем. А история разведки – это одна из наиболее мифологизированных отраслей исторического знания. Я очень надеюсь, что хотя бы некоторые из устоявшихся мифов мне удастся заменить более или менее правдоподобными версиями.

Широко распространено мнение, что германские спецслужбы планировали организовать покушение на Сталина, Рузвельта и Черчилля во время их встречи в Тегеране и только благодаря бдительности советских контрразведчиков зловещие замыслы не были реализованы. В СССР первое сообщение о несостоявшемся покушении на «Большую» появилось 19 декабря 1943 года. В этот день газета «Правда» поместила корреспонденцию из Лондона, помеченную 17-м числом: «По сообщению вашингтонского корреспондента агентства Рейтер, президент Рузвельт на пресс-конференции сообщил, что он остановился в русском посольстве в Тегеране, а не в американском, потому что Сталину стало известно о германском заговоре. Маршал Сталин, добавил Рузвельт, сообщил, что, возможно, будет организован заговор на жизнь всех участников конференции. Он просил президента Рузвельта остановиться в советском посольстве, с тем чтобы избежать необходимости поездок по городу. Черчилль находился в британском посольстве, примыкающем к советскому посольству. Президент заявил, что вокруг Тегерана находилась, возможно, сотня германских шпионов. Для немцев было бы довольно выгодным делом, добавил Рузвельт, если бы они смогли разделаться с маршалом Сталиным, Черчиллем и со мной, в то время как мы проезжали бы по улицам Тегерана. Советское и американское посольства отделены друг от друга расстоянием примерно в полтора километра…».

После окончания войны были опубликованы документы Тегеранской конференции «Большой тройки». Уже в послании Сталину от 24 ноября 1943 года Рузвельт выражал беспокойство по поводу обеспечения безопасности участников встречи в Тегеране: «Я знаю, что ваше Посольство и Британское Посольство в Тегеране расположены близко друг от друга, в то время как моя Миссия находится от них на некотором расстоянии. Мне сообщили (явно из советских источников. – Б. С.), что все трое из нас подвергались бы ненужному риску, отправляясь на заседания, если бы мы остановились слишком далеко друг от друга. Где, по вашему мнению, должны мы жить?».

Запись беседы наркома иностранных дел В. М. Молотова с послом США в Москве Авереллом Гарриманом, состоявшейся в советском посольстве в Тегеране в ночь с 27 на 28 ноября 1943 года, свидетельствует, что у «дядюшки Джо» было вполне определенное мнение, где лучше всего остановиться американскому президенту. Вячеслав Михайлович, зная об озабоченности Рузвельта проблемой безопасности, еще больше пугал американцев: «В последний момент получены неблагоприятные сведения. Дело в том, что со стороны прогерманских элементов в Тегеране готовятся враждебные акты в отношении руководителей наших государств. Эти акты могут вызвать серьезные инциденты, которых мы хотели бы избежать. Поэтому с точки зрения лучшей организации совещания и для того, чтобы избежать поездок по улицам, было бы безопаснее, если бы президент Рузвельт остановился в здании советского посольства».

Гарриман, похоже, испугался, но, чтобы сохранить лицо, сделал вид, что президент и сам собирался поступить именно так, до всяких молотовских страшилок: «Рузвельт с самого начала предполагал остановиться в советском посольстве с целью избежать переездов. Но в последнее время ему, Рузвельту, сообщили, что передвижение по улицам совершенно безопасно, и поэтому, а также для того, чтобы не создавать неудобного положения для Черчилля, он решил остановиться в американском посольстве. Я не сомневаюсь в серьезности дела, но ввиду того, что речь идет о безопасности руководителей трех государств, хотел бы получить более подробную информацию».

И Молотов такую информацию охотно предоставил: «Речь идет о лицах, связанных с германским агентом в Иране Майером (резидент германской разведки, настоящая фамилия которого Рихард Август; еще в августе 43-го его арестовала британская контрразведка. – Б. С.). В отношении группы Майера иранское правительство приняло меры и выслало некоторых лиц из Ирана. Однако агенты Майера еще остаются в Тегеране, и от них можно ожидать актов, которые могут вызвать нежелательные инциденты. Поэтому представляется целесообразным осуществить первоначальное предложение о том, чтобы президент Рузвельт остановился в советском посольстве».

Гарриман с облегчением подтвердил, что не сомневается: президент в Тегеране воспользуется советским гостеприимством. Но попросил уточнить, имеется ли в виду возможность покушения или речь идет о демонстрациях, которые прогерманские элементы могут устроить в персидской столице.

Молотов ответил уклончиво, поскольку слишком запугивать американцев тоже не стоило – вдруг Рузвельт вообще испугается ехать в Тегеран: «Эти элементы могут предпринять враждебные акты против кого-либо из руководителей наших государств и спровоцировать инцидент, который вызовет ответные меры. При этом могут пострадать невинные люди. Этого следует избежать, так как это выгодно лишь немцам и крайне нежелательно для союзников. Если что-либо случится, то будет непонятно, почему не было осуществлено первоначальное предложение».

Гарриман обещал тотчас передать президенту полученные сведения и выразил уверенность, что, раз маршал Сталин считает наилучшим решением, чтобы президент остановился в советском посольстве, то Рузвельт так и сделает. Действительно, днем 28 ноября президент Рузвельт покинул американскую миссию и срочно перебрался в советское посольство. Ему щедро отвели главное здание. Сталин же со своими спутниками скромно разместился во флигелях.

Черчилль тоже был обеспокоен возможными происками германских агентов в Тегеране и полностью одобрил решение Рузвельта. Британский премьер писал в мемуарах: «Я был не в восторге от того, как была организована встреча по моем прибытии на самолете в Тегеран. Английский посланник встретил меня на своей машине, и мы отправились с аэродрома в нашу дипломатическую миссию. По пути нашего следования в город на протяжении почти 3 миль через каждые 50 ярдов были расставлены персидские конные патрули. Таким образом, каждый злоумышленник мог знать, какая важная особа приезжает и каким путем она проследует. Не было никакой защиты на случай, если бы нашлись два три решительных человека, вооруженных пистолетами или бомбой.