Невидимый город

Первушина Елена

– Ну, вот видишь! – сказала Десси удовлетворенно. – Будем спать на королевской постели. Однако у этих малюток губа была не дура. Они тут, видно, по ночам в прятки играли.

Постель оказалась мягкой как пух и теплой, как протопленная печка, атласные подушки – воздушны, одеяла – невесомы. Радка снопом повалилась во все это великолепие, прижалась к сестрицыному боку и мгновенно уснула.

Но на самом краю сна все же успела спросить:

– Десс, а Дудочник – кто?

– Он тебе сам расскажет, – пообещала сестра. – Он любит с детьми

болтать, обожает просто.

* * *

Десси полежала, прислушиваясь к мирному Радкиному сопению, потом выскользнула из-под одеяла, позвала паука-фонарщика и вновь отправилась бродить по подземным коридорам. Прежде всего поднялась наверх и вытащила нож, иначе холм не закрылся бы на рассвете, затем спустилась на кухню. Эльфийский дворец она знала не слишком хорошо, но полагала, что винные погреба должны быть внизу, недалеко от кухни и пиршественного зала.

Так оно и оказалось. Десси обследовала полдюжины бочонков, выбрала самое темное пиво, нацедила ковшик, привалилась к бочке спиной и стала неторопливо и со вкусом размышлять о том, эль ли назвали в честь эльфов или эльфов – в честь эля.

Слишком о многом не хотелось думать.

Кому, например, – и, ради чрева шеламского, зачем? – стукнуло в голову напасть на Добрых Хозяев?

Кому невдомек, что эльфийские украшения тают в солнечных лучах?

Кто смог открыть холм снаружи до захода солнца?

Кто мог справиться с эльфийским волшебством?

Кто смог выпустить кишки из Дудочника?

Но это еще не самые пакостные вопросы.

Куда девать любезную сестрицу?

Куда деваться самой, когда сюда притопают чужане?

Но и это еще не самые пакостные вопросы.

Хуже всего такой: как не вспоминать о прошлом лете?

О том, как Клайм качал ее на коленях, щекотал то за ушком, то по горлышку, то еще где, так что она повизгивала от удовольствия, и мурлыкал всякую ерунду, вроде:

Кот на печку лезет,Шпагу вынимает.Покажу кувшину,Как сметану прятать!

Вот и допелись, и досмеялись – колдуны безмозглые!

Десси заметила, что ковшик опустел, и нацедила еще один. Она надеялась, что после третьего или четвертого сможет заснуть.

Глава 9

Всю ночь Радка хоронила Дудочника. Тело его все время росло, безобразно раздувалось, взрывало изнутри могилу и бесстыдно выпирало на свет. И снова они с Десси забрасывали его землей и камнями.

Десси вернулась в королевскую спальню за полночь, а к утру ее догнало пивное похмелье (мерзкая штука, с этим многие согласятся).

Словом, к утру вся троица – мрачная и взъерошенная – собралась

в бывшем пиршественном зале.

Да-да, именно вся троица. Ибо Дудочник, вопреки Радкиным сновидениям, был не только жив, но, похоже, невредим и здрав.

Когда сестры спустились вниз (немало времени проведя в королевином будуаре за разгадыванием секретов разных магических зеркал), Дудочник украшал стол веточками мелиссы. На столе уже красовались нарезанный крупными ломтями окорок, козий сыр («Молоко по ночам сцеживали, ворюги», – решила Радка), лепешки, патока и пиво («бр-р…»).

Заметив, как сморщилась Десси, Дудочник кивнул понимающе и подвинул ей кувшин с перебродившим березовым соком. Словом, был он необычно подвижен и услужлив для человека, которому вчера распороли живот. А потому Радка поглядывала на него недоверчиво и неодобрительно.

Какое-то время ели молча. Потом Дудочник отложил кусок лепешки, посмотрел внимательно на своих спасительниц и спросил:

– Ну что, Рыжая, карты открывать будем?

– Думаешь, тебе в них смотреть захочется? – отозвалась Десси. – Вот гляди: шеламцы вне закона, Рагнар продул войну, здесь вот-вот будут чужане, я осталась без крыши над головой и с дитем на руках. А у тебя погуще? Кстати, кто это тебя вчера?

– Знал бы, сам бы тому мерзавцу ноги выдернул! – печально отозвался Дудочник. – Под вечер налетел отряд, вспороли неизвестно как холм, ну и меня заодно, перебили дюжину здешних.

– Если по оружию смотреть – кто?

– Не чужане. Скорей, из Королевства. Разумеется, без знаков на одежде. Но с мечами из живого железа.

– Ну не знаю. Если не чужане, – тогда совсем не знаю.

– Главное – я ребят потерял. Обидно, хоть плачь. Год целый с ними возился, языку здешнему учил. Они только-только Хитрую Науку начали понимать… А теперь все прахом.

– Ты где их набрал-то, детолов?

– Далеко. Так далеко, что ты лучше даже не спрашивай. Одно утешение – отправил их вчера туда же. Причем, оцени – вслепую, второпях Дорогу открывал, но ошибся едва ли на два-три дневных перехода. Так что они там не пропадут.

– А ты что же?

– А у меня пас, как и у тебя.

– Это как?

– Пшик. Там уже наверняка время сместилось. А искать ребят – так с меня там с живого кожу снимут. Пока я команду набирал, успел наследить изрядно. Словом, два паса – в прикупе чудеса. А на прикупе как всегда – Шелам.

– Чего?

– Поговорка такая. Ладно, а ты что делать надумала, Рыжая?

– Красавицу вот эту на дорогу к Купели вывести. – Она обернулась к Радке. – Пойдешь? Или новая вожжа под хвост попала?

– Пойду, – тихо ответила Радка.

– Вот и умница. Ну а потом – я о Сломанном Клыке думала.

– О чем? Верней, о чьем?

– Ну ты сер, братец Дудочник. Сер, как королевские штаны. Это маркграфов Луней вотчина. Сломанный Клык – почитай, самый большой замок в приграничье. В крепостях его еще Луневым Гнездом зовут.