Невинна и опасна, или Отбор для недотроги
Шрифт:
Амалия встала, подошла к окну. Там за окном – цветущий яблоневый сад. Подёрнутые белым, будто покрытые инеем, ветки. Дорожки устланы осыпающимися лепестками – похоже на снег. Словно зима. Но нет, тут весна, почти лето. Настоящие снежинки в эту минуту, наверное, кружат в воздухе там, где остался любимый. Амалия пыталась представить, что он сейчас делает. Так же, как она, стоит у окна и смотрит на придворцовый парк, который живёт своей жизнью?
Она никогда не узнает. Никогда больше не увидит его. Родители рассказали, что все четырнадцать лет, которые провели в разлуке
– Амалия, – мама зашла в покои так тихо, что Амалия не сразу услышала её лёгкие шаги. Зато мгновенно ощутила тепло её голоса. – Девочка моя, – она подошла, встала рядом, обняла.
Они долго вместе смотрели, как утро раскрашивает яркими красками весенний сад.
– Что тебя тревожит, родная? – мягко спросила мама. – Ты улыбаешься нам, но в глазах такая грусть.
Амалия не рассказывала родным, что ради встречи с ними ей пришлось расстаться с любимым. Зачем омрачать их радость? Но этим утром она не выдержала. Слова полились сами. Вместе со слезами.
– Мама, он остался там…
Она так горько рыдала, что трудно было, наверно, разобрать смысл сбивчивых фраз. Но мама всё поняла.
– Бедная моя девочка, – она крепко прижимала и шептала ласково и горячо нежные слова.
Этот знакомый с детства запах, родное тепло. Прижавшись к маме, можно хоть на мгновение снова ощутить себя ребёнком. Выплеснуть накопившуюся боль, разделить на двоих эту невыносимую горечь. Поверить, что чудо возможно.
«Я всё равно найду тебя. Не знаю как, но найду!» – сердце сжалось. Эти последние слова любимого прозвучали так явственно, будто он прошептал ей их прямо в ухо.
– Ваше Величество, Ваше Высочество, завтрак накрыт, – расплылась в приветливой улыбке вошедшая в покои служанка. – Его Величество и Их Высочества уже ожидают вас.
У де-Патрис было принято завтракать всей семьёй. Если погода позволяла, семья располагалась в саду. Славная традиция. Амалия постаралась взять себя в руки. Отправилась в ванную комнату, чтобы быстренько привести себя в порядок. Не хотелось заставлять отца и братьев ждать.
Амалия спустилась в сад, не оставив на лице ни единого следа слёз. Придать глазам радостный блеск она не могла, но подарить родным улыбку должна была. Николо подскочил, чтобы отодвинуть стул. А Йонни уже намазывал для сестры булочку джемом.
– Отец поручил мне сегодня посетить столичный пансион, – поспешил он поделиться новостью, – наградить прилежных учениц королевскими похвальными грамотами. Поедешь со мной?
Амалия кивнула. Йонни принялся рассказывать подробности. Но Амалия почему-то никак не могла сосредоточиться на его словах. Мысли уплывали. Снова уплывали далеко-далеко. Она даже не сразу заметила, как к столу подошёл один из королевских гвардейцев.
Суровое лицо бывалого военного выглядело несколько растеряно:
– Ваше Величество, у ворот замка находится э… подозрительный молодой мужчина. Он называет себя женихом
В груди начало стучать так, что заглушило все остальные звуки. Амалия не слышала, что ещё говорит гвардеец, не слышала, что отвечает ему отец. Она подскочила и побежала. Не чувствуя ног, не чувствуя тела. Она летела, будто земная твердь больше не держит её.
– Маркель… – кричала беззвучно. – Маркель…
Это ведь он? Это он! Иначе её глупое сердце не заходилось бы так исступлённо.
Она за мгновение пересекла лужайку. Аллейки, дорожки, газоны – не видела куда ступает. Её глаза были устремлены на ворота. Скорее туда! Там, за воротами, он.
Охранники распахнули створки. Она замедлилась. Испугалась, вдруг это опять сон. Вот он. Нестерпимо невозможно отчаянно любимый. Всего в паре шагов. Вот эти серые глаза. Пронзительный взгляд, который заставляет душу пульсировать.
– Амалия, – он подхватил её. – Как я смертельно соскучился!
– Маркель…
Он снял слова, готовые соваться с губ, поцелуем. Обострённые до предела чувства слились в одно, глубокое, обжигающее, заполнившее всю без остатка. Время остановилось…
Амалия потеряла связь с реальностью. Ощущала только его руки и губы. Его порывистые движения, в которых читалось, как он истосковался по ней, как она нужна ему. Но жестокая мучительная мысль всё-таки пробралась до сознания. Как? Как Маркелю удалось попасть на эту сторону колодцев? Метка скарабея? Тогда это означает, что любимый здесь ненадолго. Как только метка побледнеет, ему придётся вернуться в родной мир. А вдруг знак уже едва заметен?
Амалия отстранилась. Начала лихорадочно расстёгивать пуговицы его рубашки. Маркель не стал ей помогать – только улыбнулся одним уголком рта:
– Продолжай. Мне нравится.
Смущение – подзабытое чувство, неожиданно вернулось, чтобы залить краской лицо. Амалия покосилась по сторонам. Никого. Странно. Где охрана?
К смущению тем временем добавилось ещё и возмущение. Почему Маркель дразнит её? Но она всё же стянула с его плеча рубашку. Метки не было. Совсем.
Амалия вдохнула и боялась выдохнуть. Вскинула на него глаза, полные надежды.
– Да. Я к тебе навсегда, любимая, – он снова поцеловал её. Нежно, чувственно, тягуче, показывая, что им некуда спешить – у них впереди целая вечность.
Глава 73. Как?
– Как?
Стоило Маркелю выпустить на мгновение Амалию, с её губ тут же слетел этот вопрос. Пичужка всё ещё не верила своим глазам и беспокоилась, что это ненадолго. Маркель сам стоял хмельной от счастья, которое не так давно, казалось совершенно невозможным.
– Это долгая история, – улыбнулся он. – Потом. Сейчас есть кое-что поважнее.
Маркель достал из кармана маленькую бархатную коробочку. В ней обручальное кольцо – он заказал его у лучшего королевского ювелира. И вдруг волнение охватило грудь. Маркель так уверен в положительном ответе? Почему в медовых глазах заблестели слёзы, как только Амалия увидела, что внутри? Она сомневается?