Невиновный
Шрифт:
Барни потерял зрение еще подростком, во время неудачно проведенного на уроке химии опыта. Он отнесся к трагедии как ко временной задержке и с небольшим запозданием окончил школу. Потом поступил в Восточный центральный университет. На протяжении всего курса обучения мать служила ему чтецом. По окончании университета он отправился в Норман и продолжил обучение на юридическом факультете Оклахомского университета. Мать снова была рядом. Барни окончил и этот университет, сдал экзамен на право выступать в суде, вернулся в Аду и выставил свою кандидатуру на должность окружного прокурора. Победил и в течение нескольких лет исполнял обязанности главного окружного обвинителя. В середине 1950-х он основал частную адвокатскую
Во время одного легендарного заседания Барни буквально с кулаками набросился на коллегу. Они с Дэвидом Моррисом обсуждали в суде вопросы, связанные с доказательной базой. Ситуация сложилась напряженная, оба были раздражены, и Моррис допустил бестактность, сказав: «Послушайте, судья, это очевидно даже слепому». Барни бросился к нему – или по крайней мере в его направлении, – размахнулся правой рукой и лишь чуть-чуть промахнулся. Порядок был восстановлен. Моррис принес извинения, но старался держаться от оппонента подальше.
Барни знали все, его очень часто можно было видеть в здании суда в сопровождении верной помощницы Линды, которая была его глазами, читала ему все необходимые бумаги и делала письменные заметки. Время от времени он пользовался услугами собаки-поводыря, но предпочитал молодую даму. Он был дружелюбен со всеми и безошибочно узнавал всех по голосам. Адвокатское сообщество выбрало его председателем коллегии адвокатов, причем вовсе не из сочувствия. Барни так любили, что даже пригласили стать членом клуба любителей покера. Он запасся колодой карт системы Брайля, которыми якобы мог пользоваться только он, и вскоре сгребал все фишки. Остальные игроки решили: пусть Барни играет, но не сдает, после чего его выигрыши несколько уменьшились.
Каждый год коллеги-адвокаты приглашали Барни на неделю в охотничий лагерь на мальчишник с обилием бурбона, покера, скабрезных шуток и жирного мяса. Если же позволяло время, то они еще и немного охотились. Барни мечтал подстрелить оленя. В лесу друзья нашли подходящего самца, осторожно маневрируя, устроили Барни на нужной позиции, вручили ему ружье, приладили по руке, прицелили и шепнули: «Стреляй». Барни нажал на курок, и, хотя он далеко промахнулся, друзья сказали ему, что олень чудом избежал смерти. Барни потом десятилетиями рассказывал эту историю.
Как многим сильно пьющим людям, ему в конце концов пришлось бросить. В то время он ходил в сопровождении собаки-поводыря, но вынужден был собаку заменить, потому что прежняя никак не могла избавиться от привычки водить Барни в пивной магазин. Видимо, он хаживал туда частенько, потому что, стоило ему бросить пить, магазин закрылся.
Барни любил зарабатывать деньги и не слишком утруждал себя, когда работал с клиентами, которые не могли заплатить. Его девизом было: «Невиновен, пока не доказано обратное». К середине восьмидесятых, однако, лучшие годы Барни остались уже позади. Все знали, что порой он упускает кое-какие моменты, поскольку засыпает во время заседания. Он носил темные очки с толстыми стеклами, закрывавшие большую часть лица, так что ни судьи, ни адвокаты никогда не могли точно сказать, слушает он или дремлет в данный момент. Его оппоненты пользовались этим и шепотом – потому что он прекрасно слышал – договаривались намеренно затягивать заседание на послеобеденные часы, зная, что в это время он уж точно захочет вздремнуть. Если удавалось дотянуть до трех часов дня, шансы одержать победу над Барни значительно увеличивались.
За два года до того к нему обратились родственники Томми Уорда, но он отказался от дела. Уверенный в невиновности Уорда и Фонтено, он тем не менее не желал иметь дело с процессом, чреватым для подзащитного смертной казнью. Бумажной работы было бы невпроворот, а это ему не по силам.
Теперь к нему обратились снова. Судья Дэвид Миллер попросил Барни представлять интересы Рона Уильямсона. Барни был самым опытным в округе адвокатом по уголовным делам, а в этом деле его опыт был необходим. После некоторых колебаний он сказал «да». Как честный адвокат, он знал конституцию вдоль и поперек и свято верил, что любой подзащитный, независимо от общественного мнения, имеет право на справедливую защиту.
1 июня 1987 года суд назначил Барни Уорда адвокатом Рона. Это был его первый клиент, которому грозила смертная казнь. Аннет и Рини обрадовались. Они знали Барни, знали, что он пользуется репутацией лучшего в городе адвоката по уголовным делам.
Защитник и его подзащитный энергично принялись за дело. Рон уже устал от тюрьмы, и тюрьма устала от Рона. Встречи происходили в маленькой комнате для посетителей неподалеку от входа, и Барни находил это помещение слишком маленьким, чтобы общаться с таким неуправляемым клиентом, как Ронни. Сделав необходимый звонок, Барни организовал психиатрическое освидетельствование для своего клиента. Рону был прописан новый курс торазина, и, к большому облегчению Барни и всей тюрьмы, лекарство прекрасно на него подействовало. Оно, надо признаться, действовало так хорошо, что надзиратели злоупотребляли им, чтобы поддерживать тишину в своих владениях. Рон снова спал как дитя.
Однако во время одной из встреч адвокат заметил, что Рон едва ворочает языком. Он сделал внушение надзирателям, доза была скорректирована, и Рон возродился к жизни.
Но в целом он плохо сотрудничал со своим адвокатом.
Глен Гор сидел в тюрьме за похищение человека и хулиганские нападения. Его назначенным адвокатом был Грег Сондерс, молодой юрист, который еще только начинал гражданскую практику в Аде. Во время встречи с клиентом в тюрьме дело чуть не дошло до драки. Тогда Сондерс отправился в суд и попросил судью Миллера освободить его от этого дела. Судья отказался, но Сондерс пообещал, если его избавят от Гора, взять следующее дело об убийстве первой степени. «Договорились, – согласился судья Миллер, – будете представлять интересы Денниса Фрица в деле Дебби Картер».
Хотя Грег Сондерс и опасался вести дело об убийстве первой степени, его весьма привлекала перспектива работать в тесном сотрудничестве с Барни Уордом. Студент последнего курса Восточного центрального университета, он мечтал стать барристером и часто пропускал занятия, если знал, что в это время Барни выступает в суде. Ему доводилось видеть, как Барни рвал в клочья свидетелей и запуганных обвинителей. Судей Барни уважал, но не боялся их и умел разговаривать с присяжными. Он никогда не позволял себе играть на своем увечье, но в критические моменты мог прибегнуть к нему как к средству пробудить сочувствие. Грег Сондерс считал Барни блестящим адвокатом.
Сохраняя независимость, но в то же время работая в паре, они составили полный комплект необходимых ходатайств и вскоре заставили вертеться весь офис окружного прокурора. На 11 июня судья Миллер назначил слушания по процессуальным вопросам. Барни затребовал список всех свидетелей, которых собиралось вызвать в суд обвинение. По закону Оклахомы, он имел на это полное право, но у Билла Питерсона были проблемы со знанием законодательства. Барни доходчиво объяснил ему это. Обвинитель хотел открыть имена только тех свидетелей, которых планировал использовать на предварительных слушаниях. «Отклоняется», – заявил судья Миллер и приказал Питерсону загодя уведомлять защиту обо всех новых свидетелях.