Невольничий караван
Шрифт:
Не отрывая носа от земли, пес уверенно повернул в лес и запетлял между деревьями, которые смыкались все теснее и теснее, так что лошадям едва удавалось протискиваться между ними. Здесь было сыро, копыта лошадей чавкали по мутным лужам и на влажной земле отчетливо виднелись отпечатки ног беглецов. По этим следам любой американский ковбой или индеец легко установил бы, в какое время пробегали здесь негры, однако у ловцов рабов не хватило сообразительности даже на то, чтобы остановиться и рассмотреть следы повнимательнее.
Между
Первым сдался Толо, более сообразительный, но менее сильный и выносливый, чем Лобо.
— Толо не может больше идти! — простонал он, задыхаясь.
— Лобо поддержит тебя, — ответил его друг и, обхватил Толо одной рукой, с трудом потащил его за собой.
— Спасайся один, — взмолился Толо, понимая, что при таком темпе далеко они не уйдут. — Пусть они найдут Толо, а ты убежишь!
— Нет. Тебе спастись важнее, чем Лобо. Ты умный; ты легче сможешь добраться до Омбулы и предупредить наших.
Они прошли еще немного, пока Толо снова не остановился.
— Видно, Доброму Шейху в небе не угодно, чтобы мы жили, — сказал он. — Он хочет призвать нас к себе. Толо не пойдет дальше, он останется лежать здесь.
— Тогда Лобо понесет тебя.
Лобо взял друга на руки и понес вперед, но, пройдя каких-то двадцать шагов, зашатался и чуть не упал. Тогда он осторожно положил Толо на землю, беспомощно огляделся вокруг и сказал:
— Скоро мы будем мертвы. Ты действительно веришь, что там, в небе, над звездами, живет Добрый Шейх, который нас любит и примет к себе?
— Да, это правда, — ответил Толо, — мы не должны сомневаться.
— И после того, как люди умирают, они все равно продолжают жить у Него.
— У Него и у Его Сына, и они никогда больше не умрут.
— Тогда он лучше, намного лучше, чем Аллах этих арабов, которые ловят нас, как диких зверей, делают нас рабами и убивают.
— Не бойся! Он увидит, когда мы умрем, и спустится, чтобы взять нас с собой наверх.
— Лобо даже хотел бы умереть, ведь у него не больше родных, которых он любит… Если бы не такая ужасная смерть! Здесь крокодилы, там — Абдулмоут. Кто страшнее, они или он?
— И араб, и крокодилы одинаково ужасны, потому что никто из них не верит в Большого Шейха и Его Сына, который умер за всех людей, чтобы их спасти.
— Если бы Лобо мог тебя этим спасти, он тоже согласился бы немедленно умереть!
— Но ты не можешь спасти Толо, мы оба погибли. Толо еще помнит начало молитвы, которую всегда читают, прежде чем умереть. Ты должен повторить ее за Толо, тогда мы оба попадем к Большому Шейху. Скажи: «Отче наш, иже еси на небеси, да святится имя твое».
Он молитвенно сложил руки и взглядом приказал товарищу сделать то же самое. Лобо старательно повторял вслед за Толо слова молитвы, правда с меньшим благоговением, чем он, однако с искренней верой важность и чудодейственную силу совершавшегося обряда. При этом его глаза пытливо шарили вокруг, как будто что-то искали, а затем вдруг вспыхнули непонятным огнем. Не успев закончить молитву, он продолжал скороговоркой:
— Если Сын Большого Шейха умер, чтобы спасти людей, мы тоже должны это сделать?
— Да, если можем.
— А если бы Лобо мог тебя спасти, чтобы ты сделал?
— Толо не позволил бы тебе спасти его, а умер бы лучше сам.
— Но если только один из нас двоих может спастись, а другому придется за него умереть, тогда именно ты должен быть тем, кто останется жить.
— Нет, не Толо, а ты!
— Тогда, может быть, постараемся выжить оба?
— Но как?
— Видишь эти два дерева? Их сучья переплелись между собой, а листва наверху такая густая, что, если мы залезем туда, наверх, нас совсем не будет видно!
Оба стоявших рядом дерева образовывали единую большую крону, способную легко укрыть двух человек.
— У Толо не хватит сил, чтобы вскарабкаться наверх, — безнадежно сказал Толо в ответ на предложение друга.
— Лобо подсадит тебя, и ты ухватишься за нижний сук. Ну, пожалуйста, попробуй хотя бы один раз!
Так и сделали. Толо, не подозревая о том, что его невежественный напарник решился повторить подвиг Христа, благополучно взгромоздился на нижний сук.
— Поднимись выше! — скомандовал Лобо. — Тебя видно снизу. Влезь еще на три или четыре сука и крепко обхвати руками ствол, чтобы не свалиться на землю.
Толо послушно поднялся почти до верхушки дерева, удобно устроился среди ветвей и крикнул:
— Ну, влезай теперь и ты!
Едва он успел произнести эти слова, как невдалеке послышались человеческие голоса и злобный лай жаждущего крови пса.
— Они идут, они здесь. Лезь скорее сюда, ко мне! — в страхе зашептал Толо.
— Слишком поздно, — возразил Лобо. — Они меня заметят. Мне надо искать другое убежище.
— Тогда беги, но только быстрее, быстрее!