Невыдуманные приключения Свена Хедина
Шрифт:
В первую очередь Свен мечтал найти какие-нибудь письменные свидетельства; тогда можно было бы получить ответы на многие вопросы. Хедин объявил: кто первый найдет письмена — получает награду. Приз достался неугомонному Шагдуру. Он выкопал небольшую деревянную дощечку, которую отбросил как бесполезную, но Хедин перевернул ее и увидел то, что искал.
На следующий день дело дошло до развалин, напоминавших конюшню из кирпича-сырца с тремя стойлами. И здесь, в правом углу, под полуметровым слоем песка и глины Хедин нашел археологический клад. Жители города побросали туда то, что сочли ненужным. Но с исторической точки зрения этот мусор был на вес золота. Среди прочего
Через три дня Хедин решил, что пора заканчивать. Он был очень доволен результатом: находки упаковали в ящики, погрузили на верблюда для транспортировки через Россию в Стокгольм. Специалисты-синологи должны были изучить материал и вынести свои суждения.
Хедин был географом, а не археологом, у него не было знаний, необходимых для того, чтобы в полном объеме воспользоваться информацией, скрывающейся в находках. Он догадывался, что найденный им материал очень важен, но пришлось ждать около двух лет, пока не появились результаты экспертизы. Лишь тогда стало ясно, что Хедин открыл азиатскую Помпею, затонувшую в океане песка. 29 марта 1900 года, когда были найдены остатки города, стало важным днем для археологии.
Звезда Хедина еще ярче засияла на научном небосводе. [18]
Чакалык,
8 апреля 1901 года
Чакалык — город на юго-западной окраине пустыни Лоб. К югу от него начинаются горы, подымающиеся все выше к тибетским нагорьям.
Хедин приехал в Чакалык 8 апреля. Это было первое относительно большое поселение за полтора года, в котором он оказался. Он отвык от скопления людей и очень смущался, когда его разглядывали незнакомцы.
18
18 Хедин никогда не скрывал, что город был найден Ёрдеком, но вся слава досталась ему одному. Тот же Ёрдек преподнес Хедину еще один подарок: мавзолей с памятными надписями возле города Юли. — Прим. автора.
Ислам-бай устроил базовый лагерь в караван-сарае рядом с резиденцией китайского губернатора. Караван-сарай был маловат, так что спали даже в кладовке. Хедину поставили юрту во дворе рядом с ручейком. Он наслаждался удобствами и покоем и отсыпался.
По возвращении он вновь увидел казаков Сиркина и Чернова. Дело в том, что десятью месяцами раньше они получили приказ военного министерства вернуться в Кашгар: в Центральной Азии было неспокойно и военное министерство считало, что все военнослужащие должны быть на своих постах. Хедин, по-настоящему привязавшийся к надежным и исполнительным казакам, имел свою точку зрения на приказ министерства. Он пожаловался царю. Николай II прочитал письмо, и последовал контрприказ: Сиркина и Чернова отправили обратно через Восточный Туркестан в помощь шведскому исследователю.
Казаки были дисциплинированны, инициативны и значительно умнее прочих слуг Хедина, интересовавшихся по большей части охотой, едой и сном. Они хорошо помогали в научной работе. Кроме того, с ними просто было приятно поговорить в свободные минуты. Добрые отношения Хедина с казаками не нравились Ислам-баю. Он считал, что казаки оттесняют его от Хедина. Закончилось все тем, что Исламбай попросил отпустить его домой. Возможно, он надеялся, что Свен начнет его уговаривать остаться, но тот с легкостью согласился. С Ислам-баем Хедин отослал в Кашгар все археологические, геологические и зоологические материалы, фотографии, рисунки, записные книжки, карты и оснащение, которое не должно было пригодиться на Тибете.
Особое поручение было дано казакам-бурятам Шагдуру и Чердону. Свен отправил их в город Карашар в нескольких десятках километров от Корлы. Они должны были найти там говорящего на тибетском наречии монгольского ламу и купить полный набор монгольского джентльмена: одежду, сумки, кухонную утварь и все прочее.
Хедин хотел пробраться в священный город Лхаса, резиденцию далай-ламы, закрытую для европейцев. Свен собирался переодеться в монгольского паломника и отправиться в Лхасу с Шагдуром и Чердоном. Пока Шагдур и Чердон ездили в Карашар, Ислам-бай покупал вьючных животных и провизию для поездки на Тибет. Сиркин помогал Хедину в фотолаборатории копировать карты. К этому времени Свен начертил более семисот карт и считал необходимым снять копии. Один комплект он хотел взять с собой.
Четвертого мая прибыл почтовый посыльный из Кашгара и привез письма Хедину. Ему писали Николай II, Оскар II, семья, Норденшёльд, Петровский, Скотт-Келти, Эммануэль Нобель. В свою очередь Свен отправил письмо лорду Керзону, вице-королю Индии, с просьбой об открытом кредите в Ладаке, куда он намеревался попасть после перехода через Тибет. Свен уже ощущал нехватку денег, но рассчитывал с легкостью удовлетворить своих кредиторов позже, когда потекут рекой гонорары за книги о его приключениях.
Письма Керзону и королю Оскару с просьбой наградить Ислам-бая еще одной золотой медалью он отправил с Исламбаем в Кашгар. Ислам-бай плакал, расставаясь со своим господином. Хедин был сдержан. Он записал в дневнике: «С отъездом Ислам-бая я буду чувствовать пустоту и вместе с тем и облегчение. Он совершенно не сочетается с казаками, не далее как вчера вечером они опять сцепились, и мне пришлось их мирить».
Хедин ждал возвращения Шагдура и Чердона. Они приехали 14 мая, привезли все необходимое, а заодно и настоящего монгольского ламу по имени Гелинг в красном халате с желтым кушаком и в китайской шапке. Он бывал прежде в Лхасе и говорил по-тибетски.
Шагдур соврал ламе, что предстоит повести трех бурятов в Лхасу. То, что одним из бурятов будет переодетый Свен Хедин, лама, разумеется, не знал.
Кроме Шагдура и Чердона со Свеном отправились Ёрдек и торговец из Карашара. То, что оба рассказали Хедину, не самым лучшим образом характеризовало Исламбая. Ёрдека Ислам-бай грозился убить, а торговец поведал, что он одолжил Ислам-баю крупную сумму денег, а когда попросил вернуть долг, тот отказался платить. Оказалось, что человек, которому Хедин безгранично доверял пять лет, не только регулярно присваивал деньги Свена, но и постоянно обманывал людей, с которыми имел дело как караванщик. Прежде, когда Ислам-бай был рядом, никто не отваживался сказать Хедину правду о нем.
Хедин ни разу не заподозрил Ислам-бая. Он постоянно награждал своего, как он думал, верного слугу за экономию денег и ему же он доверил сопровождать бесценный груз — результаты своих исследований — в Кашгар. Но, как бы то ни было, неприятную правду пришлось признать.
Хедин, не откладывая, написал письмо Петровскому, в котором рассказал о проступках Ислам-бая. Он попросил консула задержать Ислам-бая, когда тот приедет в Кашгар, и посадить в тюрьму. Свен послал письмо с почтовым курьером, который, как он надеялся, опередит обманщика. По мнению казаков, Ислам-баю, который был русским подданным, светила Сибирь. Но эта перспектива ничуть не поколебала решимость Хедина предать дело огласке. Как обычно, он находил в плохом и хорошее: