Невыдуманные рассказы
Шрифт:
В последующие дни молодой человек появлялся также в магазинах на улице Горького, Сиреневом бульваре, на Пятницкой, несколько раз был замечен в вестибюле гостиницы «Москва». Удалось установить, что именно он справлялся о ценах на столовое серебро.
Иванцов и Рябиков теперь уже не спешили с опрометчивыми выводами, не поддавались первым впечатлениям. Наоборот, заранее настраивали себя на возможную неудачу. Да, было ясно, что молодой человек ищет встречи с зарубежными гостями. И видимо, хочет что-то им сбыть. Но следовало прежде всего узнать, что именно.
Между тем настойчивые усилия молодого человека, кажется, увенчались успехом. Около киоска сувениров в вестибюле гостиницы «Москва» он разговорился с двумя шумливыми, разбитными гостями. Те настойчиво выспрашивали молоденькую продавщицу, что есть у нее интересного. Девушка выкладывала на крышку стеклянной витрины золотые перстни, серьги, массивные портсигары, ажурные солонки. Но гости качали головами и все повторяли:
— Самсинг мор интэрестинг. Что-нибудь поинтереснее.
Здесь-то и зацепил их парень. Стоя сзади иностранцев, он проговорил на ломаном английском языке:
— Зэриз эн интэрестинг синг. Есть, говорю, интересные вещицы.
— Иес? О'кэй.
Переговорив между собой, гости вместе с парнем отошли в глубину вестибюля и долго приглушенно разговаривали. Объяснение, видимо, шло туго. Они сели в кресло около круглого стола, и парень, оглянувшись по сторонам, стал что-то чертить на листке из блокнота.
Иванцов несколько раз прошел мимо них, но слишком заметно интересоваться беседой не счел возможным. Гости и их новый знакомый вели себя настороженно, прекращали разговор, как только кто-нибудь подходил близко. Было ясно, что сделка здесь состояться не может. Речь, видимо, шла о месте и времени встречи. Изобретательными на этот счет ни гости, ни «продавец» не оказались.
В тот же вечер они сидели в ресторане «Нарва». Вместе с парнем, который вел предварительные переговоры в гостинице, сидел второй, того же примерно возраста, но не по годам полный, с глубокими залысинами. Он легче управлялся с английским языком, и беседа шла более оживленно,
Рябиков, сидевший с женой и ее подругой за соседним столиком, улавливал лишь некоторые фразы.
— Как вам тут у нас?
— О'кэй. Дворец съездов, метро, Люжники — о'кэй! Грандиозно!
— А как русская кухня?
— Кухня? Водка? О'кэй! На большой!
И в таком роде беседа продолжалась довольно долго.
Рябиков подумал, что, пожалуй, зря капитан Иванцов засадил его сюда на целый вечер. Обычные восторженные туристы и обычные ребята. Может, просто желание прихвастнуть перед приятелями: вчера, мол, целый вечер болтали с двумя интуристами в «Нарве» — и привело их сюда? Но почему же так настойчиво искали они этой встречи? Нет, Рябиков, торопишься, явно торопишься с выводами. Сдержи себя, лейтенант. И как бы в подтверждение этой мысли в руках у толстоватого парня появилась какая-то вещица. Маленькая продолговатая коробочка, похожая на небольшую пачку сигарет. Вещицей заинтересовались все, кто сидел за столом. И когда один из гостей открыл крышку, внутренность коробки сверкнула янтарно-золотым блеском.
Разговор за столом стал совсем тихим, его уже нельзя было разобрать. Вскоре соседи ушли. Покинул ресторан и Рябиков.
Когда он докладывал Иванцову итоги вечера, тот больше всего интересовался вещицей, которую разглядывали гости.
— Что за вещь? Портсигар, пудреница или еще что-нибудь?
— Небольшая коробочка. На старинную табакерку, во всяком случае, похожа. И внутри позолоченная, это точно.
— Ну, а купля-продажа состоялась?
— Нет. Видимо, был просто показ. И договоренность о новой встрече. Но, товарищ капитан, не очень верится, что тут есть что-то криминальное. Правда, наши ребята особого доверия не внушают. Это верно. С другой стороны, если они хотят сбыть что-то подозрительное, то зачем показывать вещь в ресторане?
— А что им делать? В магазине или около него — еще опаснее. Тянуть покупателей куда-то в укромное место? Не каждый согласится на это. Тем более, что молодые люди, как ты отметил, имеют не очень-то презентабельный вид. Думаю, что именно эта проблема — где, когда, как произвести операцию — и обсуждалась в «Нарве».
— Может, и так.
— Что это за парни?
— Некие Матюшин и Горбанюк. Живут на 3-й Парковой. В квартире Белоусовой.
— Москвичи? Приезжие? Чем занимаются?
— Ну, на эти вопросы я ответить пока не могу.
— Займись ими завтра же.
С утра Рябиков был в Измайлове, в паспортном столе отделения милиции. Инспектор, пожилой, флегматичный капитан, проверил прописные книги и объявил:
— Граждане Матюшин и Горбанюк на нашей территории не проживают.
— Как это не проживают? У гражданки Белоусовой. 3-я Парковая, дом 7.
— Проверим еще раз. — И капитан снова листает и листает книги. И уверенно подтверждает:
— Нет, не проживают.
Вызвали Белоусову.
— У вас живут Матюшин и Горбанюк?
— Живут, а как же? Студенты.
Инспектор паспортного стола так и привскочил на стуле:
— Как живут? Без прописки?
— Почему без прописки? Прописаны, все честь по чести, как полагается. Посмотрите хорошенько.
Но и третья проверка книг ничего не дала. Среди прописанных жильцы Белоусовой не числились.
Женщина настаивала:
— Я же и заявление подавала, и форму подписывала. Они сами ходили к вам сюда и паспорта мне потом показывали.
Рябиков спросил Белоусову:
— Где сейчас ваши постояльцы?
— Дома. В поход какой-то собираются.
— Вот что, Прасковья Петровна, сходите-ка домой и принесите нам паспорта этих молодых людей. Скажите, домоуправление требует. И объясните, что сегодня же они их получат обратно.
Белоусова ушла, но скоро вернулась ни с чем.
— Сказали, что паспорта в институте. Завтра принесут.
Инспектор-паспортист нервно встал:
— Я сейчас к ним сам наведаюсь!
— Не надо, — остановил его Рябиков и прошел в кабинет начальника отделения. Связался по прямому телефону с Иванцовым.