Невыносимое счастье опера Волкова

Коваль Алекс

– Что? Что ты сейчас сказал?

– Сказал, что у нас есть крутой шанс взять гендира “Олир-групп” на живца. Она ему слишком сильно нужна, чтобы Олег сам от нее отказался. А я слишком долго веду эту группировку, чтобы сейчас такой шанс просрать!

– Убью!!!

– Витёк!

– Волков!

Не слышу. Не слушаю. Раскидывая «преграды», налетаю на Ларина. Валю того со стула на пол. Завязывается потасовка. Кости хрустят, кулаки врезаются, кровища хлещет из разбитого носа командировочного. В ушах серый монотонный шум. Вокруг возня и оры. Перед глазами пелена. На живца!

Он. Собирался. Сделать. Из. Нее. Живую.

Приманку. С*ка!

Удар, удар и еще удар! Как бы Ларин не пытался сопротивляться или прикрываться руками, ему конкретно досталось за все его “прегрешения”. В себя я прихожу только когда пара крепких парней меня снимают с командировочного. Оттаскивают. Выволакивают из кабинета Шумилова, захлопнув перед моим носом дверь.

– Пустите, блть! – вырываюсь, суетливо вдоль коридора прохаживаюсь, краем глаза уловив, как шарахаются по стеночкам мимо проходящие коллеги. Видок у меня, должно быть, тот еще. Адреналин лупит. Кровь кипит. Не чувствую боли в сбитых костяшках. Не чувствую ничего. Я один огромный, злющий комок нервов! Не сразу до мозга поступает сигнал о том, что меня банально трясет. Меня шатает, и коридор перед глазами, как на американских горках, едет. Мозг занят другим. Он забит жуткими картинками и мыслями. Простраивает, просчитывает, прикидывает то, что могло реально случиться, если бы Герыч не поймал командировочного в доме Кулагиной, когда тот, очевидно, вешал прослушку.

Убить. Ее бы попросту могли бы убить!

А Кулагина? Тоже, зараза, хороша! Оказывается, эта сволочь выходил на нее! Да еще и в компании Руси, так что ли?! А я об этом ни сном ни духом! Зато постоянно слышу о втираемом мне доверии! Шикарно получается, ничего не скажешь. Я, как мудак, чувствую себя виноватым за то, что частенько не договариваю, а тут буквально вопрос жизни и смерти, и Кулагина срать хотела на так обожаемое ею “доверие”. Весь мозг вынесла и выполоскала за то, что я прилетел в клуб, а сама?

О, абзац, короче…

Глава 33

Глава 33

Нина

Как таковой беды не предвещало ничего. Но...

– Я на тебя очень сильно зол, Кулагина, – именно с такой фразой сегодня поздним вечером Виктор переступил порог дома. Уголки моих губ упали. Да что уж там, упало все! Рука с телефоном опустилась. Радость от покупки билетов на самолет до Москвы испарилась, как пшик.

– За что?

Мой вопрос оставили без ответа. Волков швырнул связку ключей на тумбу, скинул кроссовки и… ушел. Больше не говоря ни слова, скрылся на втором этаже.

Мы с Ру растерянно переглянулись, откровенно ошалев от подобной выходки нашего мужчины. Приготовленный нами ужин уныло стыл на столе, уже не так приветливо благоухая аппетитными ароматами. А мой желудок, который еще десять минут назад был готов вместить слона – сжался от пустоты. К горлу подкатил тошнотворный ком.

Что происходит?

Ладно, я лукавила, когда говорила, что беды не ждала. Потому что началось все еще утром. Тревожные звоночки пошли с самого начала дня. Когда мы с Русланой проснулись, Вик уже ходил сам не свой. Толком не позавтракав, дерганно и нервно начал скидывать походные вещи в багажник, сметая все, как электровеник. Я промолчала. Поторапливал все время. Решила, значит, так надо. Потом топил по трассе под двести, высадил нас с Русланой у дома и

умчался “по делам”. Молча. Окей, проглотила и не подавилась. А теперь вот. Приехали! Главное – меня рядом с ним не было целый день, и я снова, оказывается, где-то напортачила! И что это вообще за фишка – кинуть фразу, как кость собаке, и свинтить, ничего не объяснив? Нет, товарищ оперуполномоченный, так не пойдет.

– Ру, оставайся в гостиной, пожалуйста. Я сейчас. Можешь не ждать нас и кушать.

– Угу. Вы только там это… не убейте друг друга, лады?

– Лады.

По крайней мере, я очень постараюсь держать свои руки при себе.

Разворачиваюсь и, намеренно громко топая босыми ногами, иду за Волковым следом. Перескакивая через ступеньку, нагоняю его только в нашей спальне. Предусмотрительно закрываю дверь и подпирая ее пятой точкой, немым укором провожаю каждое телодвижение Волкова взглядом.

Этот индюк делает вид, что меня здесь попросту нет. Полный игнор. Стягивает футболку, швыряет в бельевую корзину. Роется в комоде, вытаскивает полотенце и боксеры. Задвигает ящик с таким грохотом, что чудо, как он вообще не развалился от удара. На меня по-прежнему ноль внимания. Сегодня я, видать, котируюсь тут только как предмет интерьера. Замечательно! А самое обидно, что я даже понятия не имею, “за что”! И только, когда Волков разворачивается ко мне своей широкой спиной и демонстративно и идет в ванную, я не выдерживаю:

– Может быть, ты объяснишь, что происходит?

Стараюсь говорить предельно вежливо и мягко, дабы не будить еще большего зверя. Зато в ответ мне прилетает, особо чувств моих не щадя:

– Не разговаривай со мной. В идеале вообще мне сегодня не попадайся на глаза, Кулагина, если не хочешь услышать что-нибудь грубое и обидное, – и говорит он это, все даже не потрудившись обернуться. – Из дома ни ногой.

– “Из дома ни ногой”, но при этом “не попадайся мне на глаза”? Нет, я, конечно, могу прикинуться шкафом или вешалкой, но проблему это не решит. А она явно есть.

– Ты моя проблема.

Вот все, чем меня удостоили, захлопнув прямо перед моим носом дверь в ванную комнату, которую он, на минуточку, никогда не закрывает. То есть понимаем, да, уровень его бешенства? Хорошо, что сегодня я излишней гордостью не страдаю. Зато упрямства, хоть занимай! Дергаю ручку и беспардонно вваливаюсь за ним следом, удостоившись убийственного взгляда, но смело заявляю:

– Я не отстану, пока ты мне все не объяснишь.

– Тони, выйди вон.

– Нет. Я тебе не собака. На команды “место” и “к ноге” не реагирую. Ты уже с утра какой-то не такой, что происходит? На что ты опять злишься? Что опять я такого сделала, что ты даже видеть меня не хочешь? Я не понимаю, и мне это не нравится, Вик!

– Правда не понимаешь? – вырубает воду в кране, дернув барашек, Волков.

– Правда!

– А если хорошенько подумать?

Уж лучше, чем подумала я, подумать в принципе невозможно!

– Может, перестанешь кидаться шарадами и скажешь прямо? Я мысли читать не умею, а на лице у тебя ничего не написано, увы.

– Ты мне втирала про доверие, а сама?

– Что “сама”, Вик?

Выдыхает нервно. Напрягается. Весь. Каждая мышца четко проступает на руках, когда Волков упирает их в тумбу с раковиной и сжимает пальцы во внушительные кулаки. Костяшки белеют. Челюсть выпирает, кадык дергается. От него так и фонит бешенством.