Нейромант (сборник)

Гибсон Уильям

– Да, – кивнул Кейс, – слышал, и по самым разным поводам. Ты всегда устраиваешь такой спектакль?

Ривьера снял с руки стягивавший ее жгут.

– Да. Так смешнее. – Он улыбнулся, глаза его почти не замечали окружающего, на щеках вспыхнул румянец. – У меня над веной мембрана, чтобы не нужно было беспокоиться о состоянии иглы.

– И не больно?

– Конечно больно, – блеснул глазами Ривьера. – Необходимый элемент.

– Я бы пользовался дермами, – сказал Кейс.

– Дилетант! – засмеялся Ривьера, надевая белую рубашку с короткими рукавами.

– Приятно, наверное, – заметил Кейс

и встал.

– А сам-то ты как? Куришь, ширяешься?

– Пришлось, к сожалению, бросить.

– Фрисайд. – Армитидж тронул пульт маленького проектора «Браун»; почти трехметровая голограмма вздрогнула и приобрела резкие очертания. – Здесь находятся казино. – Он ткнул пальцем прямо в какую-то точку объемного изображения. – Здесь расположены отели, здесь – частные владения, а вот здесь – магазины. – Рука двигалась все дальше. – Голубым отмечены озера. – Армитидж подошел к одному из концов модели. – Сигара большая, сужается к концам.

– Это мы и сами видим, – заметила Молли.

– Сужение создает горный эффект – земля уходит вверх, все круче и круче, но подниматься там легко. Чем выше поднимаешься, тем ниже тяготение. Здесь проводят спортивные соревнования. А вон там – велодром. – Он указал точку на модели.

– Что? – поразился Кейс.

– Они гоняют на велосипедах, – ответила Молли. – Низкая гравитация и шины с высоким сцеплением – скорость получается за сто километров в час.

– Этот конец нас не касается, – со своей обычной серьезностью заметил Армитидж.

– Блин, – возмутилась Молли, – а я обожаю велики.

Ривьера хихикнул.

Армитидж перешел к противоположному краю проекции:

– Нас интересует другой конец.

Эта часть веретена казалась совершенно пустой, подробности внутреннего устройства отсутствовали.

– Это и есть вилла «Блуждающий огонек». Крутой подъем, все подходы перекрыты. Единственный вход здесь, точно в центре. Полная невесомость.

– А что внутри, босс? – Ривьера подался вперед и вытянул шею.

Возле пальца Армитиджа замерцали четыре крошечные фигурки. Армитидж отмахнулся от них, как от комаров.

– Питер, – объявил он, – тебе предстоит узнать это первому. Организуй себе приглашение. А когда будешь на вилле – обеспечь проникновение Молли.

Кейс смотрел на ничем не заполненные контуры «Блуждающего огонька» и вспоминал историю, рассказанную Финном: Смит, Джимми, говорящая голова, ниндзя.

– Нельзя ли узнать подробности? – спросил Ривьера. – Видите ли, мне нужно знать, как одеться.

– Запоминайте улицы. – Армитидж вернулся к середине схемы. – Здесь – Дезидерата-стрит. А вот – рю Жюль Верн.

Ривьера закатил глаза.

Армитидж перечислял названия улиц Фрисайда, и вдруг у него на носу, щеках и подбородке вскочила россыпь ярких прыщей. Даже Молли не выдержала и засмеялась.

Армитидж остановился и окинул слушателей холодным бесстрастным взглядом.

– Извините, – пробормотал Ривьера, прыщи мигнули и пропали.

Глубокой ночью Кейс проснулся и обнаружил, что Молли не лежит, а стоит рядом с ним, низко, словно перед прыжком, пригнувшись. Дальше – больше. Молли резко взметнулась и буквально пролетела сквозь стену; Кейс не сразу сообразил, что она попросту пропорола лист желтого пластика.

– Ни с места, приятель.

Кейс перевернулся на живот и просунул голову в прореху:

– Какого…

– Заткнись.

– Ты и есть та самая, – послышался голос, явно принадлежавший кому-то из сионитов. – Тебя зовут Кошачий Глаз или еще Танцующая Бритва. Меня зовут Мэлком, сестренка. Братья хотят побеседовать с тобой и ковбоем.

– Какие еще братья?

– Основатели, сестра. Сионские мудрецы…

– Если открыть люк, свет разбудит босса, – прошептал Кейс.

– Я там все потушил, – настаивал гость. – Давайте. Мы пойдем к Основателям.

– Ты знаешь, приятель, как быстро я могу тебя порезать?

– Сестра, не надо стоять и разговаривать. Пошли.

Из пяти Основателей Сиона в живых оставались только двое, оба – глубокие старики, особенно дряхлые из-за ускоренного старения, неизбежного для тех, кто слишком уж долго прожил вне объятий гравитации. В резком свете отраженного солнца их коричневые ноги с явными признаками кальциевой недостаточности выглядели хрупкими щепочками. Основатели парили внутри сферической камеры, стенки которой были расписаны яркой буйной листвой. В воздухе висел густой смолистый запах.

– А, Танцующая Бритва, – сказал один из старцев, когда Молли вплыла в камеру. – Ты подобна рукоятке хлыста.

– Это у нас такое предание, сестра, – пояснил другой, – религиозное предание. [13] Мы рады, что ты последовала за Мэлкомом.

– Почему вы не говорите на здешнем жаргоне? – спросила Молли.

– Я приехал из Лос-Анджелеса, – ответил старик. Его тускло-седые косички казались перепутанными ветками какого-то странного дерева. – Много лет тому назад я покинул Вавилон и поднялся сюда по гравитационному колодцу. Чтобы показать Народу путь к дому. А теперь мой брат считает, что ты и есть Танцующая Бритва.

13

Танцующая Бритва (Steppin’ Razor) – аллюзия на песню «Steppin’ Razor», написанную «отцом регги» Джо Хиггсом в 1967 г. и через десять лет перепетую другим ямайским музыкантом, Питером Тошем (альбом «Equal Rights», 1977).

Молли вытянула правую руку, и в дымном воздухе блеснули лезвия.

Второй Основатель откинул назад голову и засмеялся:

– Скоро грядут Дни Последние. Голоса. Голоса, вопиющие в пустыне, предрекающие падение Вавилона…

– Голоса. – Основатель из Лос-Анджелеса посмотрел на Кейса. – Мы сканируем множество частот. Мы все время слушаем. И вот из вавилонского этого столпотворения доносится голос, который обращается к ним. Он сыграл нам потрясный даб.

– Называется Уинтер Мьют, – подсказал второй старик, разделив одно имя на два. [14]

14

Winter (англ.) – зима. Mute (англ.) – немой.