Незаменимый вор
Шрифт:
Глава 14
... Придя в себя, Христофор прежде всего удивился. Как! Это еще не все? Некоторое время он прислушивался к своим внутренним ощущениям. Они не были похожи на ощущения человека, раздавленного в лепешку. Хотя, кто знает, какие при этом бывают ощущения?...
... Постепенно в сознание стали проникать разрозненные сигналы из внешнего мира. В отдалении с дробным стуком сыпались камни, едкая пыль висела в воздухе и скрипела на зубах. Гонзо открыл глаза, но сначала ничего не увидел – либо наступила ночь, либо свет сюда вообще не проникал.
Где-то
"Похоже, меня здорово садануло по голове, " – подумал Гонзо.
Но боль помогла ему вспомнить: такое созвездие он видел в небе над озером констраквы. А это значит, что и сейчас...
Он вздрогнул и стал вглядываться в окружающую темноту. Пыль немного осела, проступили смутные очертания каких-то предметов, пока совершенно бесформенные. Где же стены?... Теперь он вспомнил точно: ифрит, эта сволочь из бутылки, заманил их в мышеловку и прихлопнул, столкнув между собой две стены. Или не прихлопнул? Может быть, они все-таки в последний момент убежали? Нет. Убежать нельзя было, потому что из-под земли прорвалась констраква, а вместе с ней и одно из чудовищ нездешнего мира...
Христофор принялся ощупывать землю вокруг, боясь наткнуться на маслянистые потеки констраквы, и неожиданно обнаружил лежащее возле него тело.
– Оля! – голос его прозвучал едва слышно. В горле запершило от пыли, Христофор закашлялся.
Он перевернул Ольгу на спину, и на него уставилась черная бесформенная маска вместо лица. Христофор отшатнулся в ужасе, но это была только пыль. Ольга застонала и открыла глаза. На ее перепачканном лице поочередно отразились боль, испуг и удивление. Она села, оглядываясь по сторонам, попыталась что-то сказать и тоже поперхнулась.
– Где... Джек? – удалось ей выдавить сквозь кашель.
– Здесь я! – граф лежал неподалеку, слегка приваленный камнями. – Что произошло?
– Только это и осталось выяснить, – сказал Христофор. – Оля, ты как?
– Кажется... – сказала Ольга, пытаясь подняться.
Христофор, как мог, помогал ей, несмотря на дьявольскую боль в коленях. В каких-нибудь две минуты они поднялись на ноги и, пошатываясь, приблизились к Джеку Милдэму. Но тот уже сам справился с лежащими на нем глыбами. Тренированное тело лучшего гвардейца герцога Нью-йоркского совершенно не пострадало. Что же касается последствий удара головой о землю, то Джек не испытывал их вовсе. Гонзо, к сожалению, не мог сказать того же о себе. Голова его раскалывалась, и перед глазами плавали какие-то радужные пятна. Тем не менее, он первым сообразил, что нужно сделать прежде всего.
– Граф, там у вас в сумке... кстати, вы сумку не потеряли?
– Здесь она, на мне.
– А бутылка с Амиром?
– На месте.
– Цела?
– Цела и запечатана.
– Прекрасно! Значит нас гвоздит только один ифрит? Это радует. Так вот, граф... о чем бишь я?.. Да! Там, рядом с бутылкой, должен быть фонарь. Достаньте его... Достали?
– Ну да.
– Так включайте! Должны же мы, наконец, узнать, где находимся!
Луч фонаря уперся в гладкую черную поверхность, заскользил по ней вдаль и, наконец, затерялся в глубине узкого прямого коридора, образованного двумя стенами, отстоящими шагов на двадцать друг от друга.
– Вот тебе раз! – с веселым удивлением сказал Христофор. – Они все-таки не столкнулись! Интересно, почему это?
– Он еще недоволен! – хохотнул граф, но тут же умолк, потому что сверху снова посыпались камни.
Джек круто развернулся и направил луч фонаря в противоположный конец коридора.
– Мама! – испуганно вскрикнула княжна, хватая за руку Христофора.
Прямо перед ними коридор перегораживало гигантское, вытянутое кверху до края стены, тело какого-то существа. Разделенное на одинаковые сегменты, каждый из которых имел свою пару маленьких ножек, оно напоминало земную сколопендру по строению, но в сотни раз превосходило ее по размеру. К тому же хитиновая броня, как видно, отличалась огромной прочностью – достаточной, чтобы заклинить каменную мышеловку ифрита. Столкнувшиеся стены зажали сколопендру, но не смогли ее раздавить. Гонзо, граф и Ольга с изумлением смотрели на кошмарное детище констраквы, которое сначала помешало им выбраться из ловушки, а затем спасло жизнь.
Голова чудовища, с острым винтообразным рылом вместо челюстей, нависала над коридором. У основания головы зияла воронка ротового отверстия, окруженная пучком длинных тонких щупалец. И эти щупальца, так же как и вся сотня ног сколопендры, бесшумно и быстро шевелились.
– Вот что, ребята, – сказал Христофор, – пошли-ка отсюда, пока эта штука не вырвалась на волю...
Охотники поспешили ретироваться со всей быстротой, на которую были способны их избитые, натруженные за день ноги. Они направились к противоположному концу коридора, надеясь, что и там стены мышеловки не смогли сомкнуться.
– Давайте поднажмем, – озабоченно говорил Христофор, морщась от боли в коленях. – Если сколопендре удастся высвободиться, перед нами откроются две дивные перспективы: во-первых, мышеловка может захлопнуться...
– Но может и не захлопнуться... – сказал Джек.
– А во-вторых, этот милый червячок может проголодаться.
– Есть еще третья возможность, – тихо сказала Ольга.
– Какая?
– Констраква. Она польется, когда червячок перестанет затыкать дыру в земле своим телом.
– Но откуда здесь констраква?
– Не знаю. Сама удивляюсь.
– Может быть, это ифрит постарался? Специально для нас...
– Черт его разберет, – устало сказала Ольга. – Я уже ничего не понимаю! Зачем ему мешать самому себе? Он построил каменную мышеловку, ловко нас в нее заманил и захлопнул... А тут вдруг, ни к селу, ни к городу, выброс констраквы и этот червяк... Ясно, что ифрит не мог такого предусмотреть!
– Нашла коса на камень! – глубокомысленно изрек граф, припоминая еще одно высказывание турицынского конюха.