Независимый отряд
Шрифт:
Умственные и физические блуждания в конце концов привели коммандера к лазарету и открытой двери крошечного кабинета доктора Айры Голдберга.
– Доктор? – произнес Редер, хлопая ладонью по косяку. Голдберг оторвал взгляд от стола и вопросительно поднял брови.
– А, коммандер. Заходите, заходите. Чем я заслужил честь такого визита?
Питер отметил, что глаза Голдберга занялись делом, как только доктор закрыл за своим визитером дверь. Они заглянули в глаза Редеру, осмотрели его кожу, все его тело, ненадолго задержались на его искусственной руке, выискивая возможную причину для этого посещения.
Наконец
– Некоторые выражения наших лиц и движения лицевых мышц явно раздражают наших повианских друзей, – объяснил Редер. – Я подумал, нельзя ли заморозить определенные мышцы, чтобы сделать наши лица менее подвижными. – Он с надеждой взглянул на доктора. – Разумеется, это должно быть полностью обратимо.
– Безусловно, – кивнул Голдберг. – Я даже могу это сделать, не вызывая у вас ощущения немоты. Вы, скорее всего, захотите заморозить брови и ограничить функцию скуловых мышц. Так, чтобы осталось только для разговора, но не для улыбки или гримасы.
– Именно на это я и надеялся, – сказал Питер. – И сколько это продлится?
– А сколько вам нужно? До десяти часов? Нет проблем. Впрочем, если вы собираетесь проделывать это ежедневно, я бы рекомендовал заморозку лишь на несколько часов каждый раз. Непосредственными, хотя и весьма редкими побочными эффектами применения этого препарата могут быть головная боль и легкая тошнота. При передозировке возможны весьма неприятные мышечные тики в течение нескольких недель. Если вы собираетесь находиться с повианами в постоянном контакте и не хотите, чтобы прекращение действия препарата застигло вас врасплох, я могу предпринять кое-что хирургическое. Также, разумеется, обратимое. Пожалуй, это даже лучше, хотя и более болезненно. – Голдберг так пристально изучал коммандера, словно уже прикидывал, где ему сделать первый надрез.
– Препарат вполне подойдет, – торопливо произнес Питер. –По крайней мере, для меня. Я прикажу команде, которая работает с повианами, собраться и напрямую с вами это обсудить. – Он встал. – Спасибо, Аира. Это очень сильно упростит всем работу.
Когда он уже направился к двери, Голдберг спросил:
– Есть шанс, что мне удастся взглянуть на планету?
Редер с задумчивым видом повернулся обратно.
– Да, – сказал он наконец. – Думаю, мне следует устроить все так, чтобы по крайней мере старший офицерский состав спустился и посмотрел. – В следующий раз я возьму с собой вас и Труона. – Тут коммандер ухмыльнулся. – Сомневаюсь, однако, что мне следует беспокоиться насчет Оджи. По-моему, для него мир за дверью моторного отделения заканчивается.
Откликнувшись на сигнал интеркома, Редер вдруг понял, что смотрит на… даму Систри.
– Ваша светлость! – удивленно воскликнул коммандер. И только потом удивился тому, что чисто инстинктивно употребил столь анахроничное обращение.
В ответ на его изумление дама деликатно щелкнула жвалами.
– Мы пригласили королев других кланов в клановый дом Нрзан, чтобы познакомиться с вами, людьми, – сказала она. –Две из них будут в нашей системе сегодня вечером, и я уже послала им копию той ознакомительной записи, которую вы представили мне и моей матушке.
– Да? – только и выдавил из себя Редер, чувствуя, как волосы у него на голове встают дыбом. «Но я не дипломат! –мысленно возопил он, – Я не должен заниматься всеми этими делами типа «познакомься да поздоровайся!»
Для Содружества могло обернуться катастрофой, если бы человек, столь неискушенный в дипломатии, да еще сравнительно низкого ранга, стал заниматься налаживанием такого рода контактов с самыми влиятельными представителями целого вида.
– Их особенно порадовал тот фрагмент с танцами, – продолжала Систри, явно не замечая паники, царящей в голове у коммандера. – И мы с матушкой подумали, не сможем ли мы попросить вас устроить непосредственное представление.
«Все, я обречен», – подумал Питер. Вообще-то коммандер мог достаточно сносно повыкаблучиваться на танцполе, поскольку интересовался женщинами, а женщины любили танцевать. Поэтому пришлось худо-бедно научиться. Но он никоим образом не был артистом, способным устроить представление. С другой стороны, люди порой нешуточно удивляли даже своими любительскими талантами.
– Я не уверен, если ли у нас на борту кто-то, кто сможет компетентно перед вами выступить, – честно признался Редер. –Как я уже говорил, люди на той записи были профессиональными танцорами. Однако с вашего разрешения я опрошу мою команду на предмет соответствующих навыков и как можно скорее с вами свяжусь. Мы в высшей степени польщены этой просьбой, дама, и постараемся на нее откликнуться.
Систри слегка щелкнула жвалами.
– Тогда я буду ждать вашего звонка, коммандер. Если меня не будет на месте, тогда Пет-мол, мой первый помощник, сможет это с вами обсудить. До свидания, коммандер.
– До свидания, дама.
Когда экран погас, Редер принялся рисовать у себя в голове те неумелые танцевальные выступления, в которых в свое время принимала участие его младшая сестра. На десятках, чуть ли не сотнях нетвердо передвигающихся девочек были сверкающие костюмчики. Богатое воображение коммандера тут же обеспечило его картинкой того, как компашка членов команды женского пола в схожих одеяниях пытается вытворить что-то такое сверхмодное.
«Держись, Редер, – приказал он себе. – Если сомневаешься, передай кому-нибудь полномочия».
Ткнув пальцем нужную клавишу, Питер связался с секретарем капитана Каверса, человеком, которого он до сих пор почти не использовал.
– Мне нужно, чтобы вы просмотрели личные дела всей команды, – сказал ему Редер. – Найдите мне тех ее членов, которые имеют какой-то опыт в танцах.
Секретарь удивленно заморгал.
– Есть, коммандер.
– Порядок срочности высший, – добавил Редер. – Свяжитесь со мной по этому делу как можно скорее.
– Есть, коммандер.
Редер прервал связь и улыбнулся. Его так и подмывало нарисовать себе картинку того, как секретарь сейчас сидит и чешет в затылке, недоумевая, почему из всего на свете именно танцы получили сейчас высший порядок срочности. А затем лицо коммандера помрачнело, когда образ секретаря сменился картинкой того, как внушительная команда «Непобедимого» с видом мрачным и недовольным пытается отбивать чечетку в той же неуклюжей манере, что и танцевальная труппа его младшей сестры.