Неземная девочка
Шрифт:
— Ха! Ну, ежели в нашем классе появятся сразу два лунатика — это ужо будет серьезный перебор! — хмыкнул Борька.
— Да, я представляю себе — два лунатика в нашем классе, — охотно подхватил Ленька. — Они тогда встанут и пойдут с закрытыми глазами, протянув обе руки вперед — навстречу друг другу.
— Нет, они пойдут в одном направлении — к окну, — поправил его Борис.
Новая девочка внимания ни на кого не обращала. Смотрела перед собой застывшими глазами, какая-то замороженная и равнодушная. Марьяшка
— Садись со мной! Будут два скелетика рядом! Тебя как зовут? Меня Марихуана!
Так величал ее Борис.
— Инстинкт объединяет женщин намного быстрее, чем разум — мужчин, — тотчас прокомментировал он. — Извечная женская солидарность…
Новенькая все так же смотрела ничего не выражающими глазами.
— Лена, — вяло произнесла она.
Только по имени ее никто никогда не называл. Фамилия у нее оказалась необычная — Дуськрядченко. Звучала очень странно, словно нарочно придуманная. Но была настоящей. И девочку моментально прозвали Дусей. А потом, когда познакомились с ней поближе, — Дуся Суицид.
Дуся никогда в жизни не смеялась и не улыбалась. Вся жизнь у нее протекала так: она сидела в стороне от всех, в углу, с лицом, двадцать четыре часа в сутки выражающим мировую скорбь, и на любой вопрос отвечала короткими фразами с глубоким вздохом, ясно показывающим, что девушка желает как можно меньше общаться с людьми. Еще она любила повторять, словно абсолютно не ужасаясь такой мыслью и воспринимая ее как неминуемую и привычную данность:
— Да со мной все понятно — я закончу свою жизнь в дурдоме.
Потом она начала утверждать, что якобы когда-то пила по три бутылки водки в день.
— Но это же безобразие, блевота и головная боль! — ужаснулась простодушная Марьяшка.
— Да врет она! — засмеялся Олег. — Иначе по всем законам физиологии у нее бы давно началась белая горячка.
Марьяшка удивительно прилепилась к новой подружке. И всячески пыталась ее наставить на путь истинный.
— С нашими фигурами, — поучала Марианна, — нельзя носить платья. Они нам не подходят. — И она окидывала выразительно-осуждающим взором безмолвную Дусю. — Такую фигуру нужно разделять поясом, а лучше всего носить костюмы, пышные юбки с кофтами, широкие брюки…
Дуся меланхолично и безмолвно слушала новую приятельницу, но продолжала ходить в черном длинном платье, превращавшем ее в подобие обгорелой спички. Возможно, потому, что Марьяшка поучала нудно, скучно, слишком часто говорила о нарядах, танцах и поклонниках, но без всякого воодушевления, как о надоевшей обязанности.
Лишь однажды Дуся вскользь бросила:
— А по-моему, ценить человека за то, что он элегантно одевается, — нелепо. Хорошо сидеть тряпки могут и на манекене.
Марианна взглянула на подругу с уважением и ненадолго притихла. Дуся оказалась не простая
Дуся Суицид чем-то очень заинтересовала Борьку. Похоже, в нем именно тогда проснулся азарт коллекционера, собирающего женские образы и характеры, как некоторые собирают марки. Не добрые и не злые, не умные и не дурочки, не красавицы и не уродки — все они пленяли Борьку простым очарованием, называющимся «шестнадцать лет». Он напоминал человека, которому в общем-то безразлично, какое вино пить, поскольку он хмелеет уже от одного его вида и запаха.
— Ей самое оно работать массовиком-затейником! — сострил как-то Олег.
— Смотря игде. В клубе самоубийц — вернее всего! — отозвался Борька.
Однажды он шел с Дусей по улице, и нестандартная парочка наткнулась на какой-то очередной опрос. Полоумные телевизионщики выспрашивали на улицах у случайных прохожих, что у них ассоциируется со словом «отдых». Ответы в основном были обычные, человеческие, разнообразные, но все — по-своему понятные:
— Курорт.
— Компания друзей.
— Лес, костер и речка.
— Сладкий сон.
— Дача и свой огород.
— Хобби.
— Спорт.
— Семья.
— Чтение интересной книги.
— Хорошая выпивка.
— Музыка и танцы.
— Ничегонеделание.
— Работа.
А потом спросили Дусю. И она спокойно и деловито ответила, вызвав некоторый шок у резвых тружеников экрана:
— Смерть.
— Вот тебе и вот! — усмехнулся Борька. — А что, ведь тоже интересный ответ… Хотя и жутковатый.
— Так почему же нет Дуси? — тревожно повторила Нина и вытащила мобильник.
Дуся подключилась сразу.
— Я не хочу жить, — привычно пролепетала она.
— А попрощаться с Борькой ты тоже не захотела? — спросила Нина.
Сидящая рядом Марианна злобно перекривилась. Ее школьная дружба с Дусей давно осталась в прошлом. И сколько уже всего там не оставалось…
— Придурочная, — прошептала Марьяшка. — Вечно ломается, как бледный пряник! Если все так плохо, пойди и ляг под трамвай! А если ты этого не делаешь, то все не так уж плохо! И если ей мир кажется непроглядно черным, то неплохо бы проверить, наконец, а не темно ли у нее самой в глазах.
В ее грубых словах звучали печаль, тревога и откровенная зависть.
— Я ничего не хочу, — монотонно повторила Дуся.
— Она просто готка, ты ведь знаешь, — объяснила Нина Марьяшке, стараясь не раздражаться. — Вы же с ней когда-то так дружили! — и снова заговорила в трубку: — Дуся, мы тебя ждем! Приезжай к Борису домой. Мы потом все поедем туда.
Это неожиданное решение принял брат Бориса, вдруг надумавший продолжить поминки уже на квартире.
Про готическую субкультуру Нине когда-то подробно растолковал Борис.