Неземная девочка
Шрифт:
— Тася, я тебя умоляю, достань немедленно димедрол! Из-под земли вырой! Замучил, проклятый… Да не димедрол замучил, а насморк! Никакой жизни не дает! Спаси своего начальника, Тася, век помнить буду! Извините. — Он повернулся к Нине. — Так вы говорите: убили… Но ведь это требует эксгумации! А у нас нет никаких доказательств убийства Акселевича. Дело закрыто… Кому была нужна его смерть? Вы-то что думаете по этому поводу? — Он шумно высморкался в большой платок и загундосил вновь: — Простите… Заманал, проклятый… Ну, писал этот
Но на каждого Дон Жуана всегда находится свой Командор, подумала Нина. Каменный гость… Те два человека в гостиничном номере Бориса… Кто они такие?
— Ну да, были там два неизвестных… Спорили о чем-то. Дежурная по этажу слышала… Ну и что? Мало ли о чем могут люди спорить! А утром горничная нашла труп. На столе осталась недопитая бутылка коньяка и рюмки… Ну о чем это говорит, Нина Львовна, дорогая? Да ни о чем! Таких фактов — тысячи! Это ведь не доказательства. И людей тех не нашли…
— А их и не искали, — мрачно пробормотала Нина. — Брат Акселевича должен был уехать, и заниматься делом стало некому. Родители старые, больные…
— Спасительница! — вдруг заорал Максим Петрович и вскочил. — Дорогая ты моя, дай я тебя расцелую!
Вошедшая тоненькая девушка, смеясь, протянула ему пачку таблеток.
— Целоваться не будем! — сказала она. — А то еще ваши бациллы ненароком перепрыгнут ко мне.
— А мы их теперь димедролом травить будем, Тасенька! — радостно взревел следователь. — Извините, я выйду на пару минут… Вылечу нос и вернусь.
Максим Петрович вышел вместе с девушкой. Нина осталась одна. Она пристально смотрела через стекло на сухой каменистый двор, мечтающий о весеннем расцвете. Да, на каждого Дон Жуана всегда найдется свой Командор… Каменный гость… Борька, Боренька…
Вечером Нина позвонила Марианне и рассказала о своем визите в прокуратуру.
— Ничего не получится! — пессимистически изрекла Марьяшка. — Раз у Алексея не вышло, то у тебя тем более.
— А что думает по этому поводу Олег? — осторожно справилась Нина.
Она была немного в курсе семейной жизни Митрошиных. Ничем хорошим эта жизнь пока отличиться не могла.
— Да ты что?! — завопила Марьяшка. — Ему слова нельзя сказать о Борисе! Сразу начинает яриться, как бешеной собакой укушенный! А они ведь так дружили когда-то…
— Дружба и женщины — понятия несовместимые, — прошептала Нина.
— А как же Ленька? — ехидно спросила Марианна. — Что-то у них дружба из-за Дуси не сломалась…
Перед отъездом в Израиль Нине неожиданно позвонил Леонид.
— Я уезжаю, — сказал он.
— Знаю, — холодно отозвалась Нина.
— Дуся остается одна…
— А почему бы тебе не взять ее с собой? Бориса больше нет…
Леонид помолчал.
— Она не хочет ехать. Но у нее беда…
— Какая? —
— Опухоль… Кажется, доброкачественная. Я оставляю ее на тебя… Помоги ей, пожалуйста! Дуся скрывает все пока от родителей.
— Крайне признательна тебе за такое доверие! — съязвила Нина.
Но тотчас набрала номер Дуси.
— Так что происходит? — спросила Нина. — Мне позвонил Ленька и все рассказал.
Почему-то Дуся больше не собиралась умирать.
— Я была у нескольких врачей, — поведала она срывающимся голосом. — Все говорят одно и то же: надо оперировать. А я боюсь…
— Раз говорят, значит, надо, — подытожила Нина. — Я договорюсь с приятельницей о консультации в Первой градской. И тогда решим…
Операция у Дуси прошла хорошо, даже отлично. Опухоль действительно оказалась доброкачественной, и вскоре счастливая Дуся выписалась из больницы.
Встречавшая ее в больничном вестибюле Нина была поражена, увидев на лице подруги улыбку.
— Признаться, я думала, ты не умеешь улыбаться, — сказала она, в полном замешательстве осматривая Дусин наряд.
Вместо неизменного черного длинного балахона теперь на Дусе красовались белая, пышная, обсыпанная синими горохами блузка и тугие жесткие джинсы цвета бурного моря. И шло все это Дусе потрясающе.
— Ну, ты молодец! — искренне похвалила Нина подругу. — Не ожидала… Прямо настоящее перевоплощение, совсем другой человек.
Тут на Нину с поцелуями и благодарностями накинулись с двух сторон Дусины родители, и она смутилась.
— А что там в прокуратуре? — спросила Дуся. Нина пожала плечами:
— Иду туда на следующей неделе.
— Я с тобой! — заявила Дуся.
Второй приход Нины Максим Петрович неожиданно ознаменовал радостным возгласом. Нина даже растерялась.
— Спасительница! Дорогая моя! Мне за вас теперь только молиться!
— Молитесь, — строго отозвалась она. — Ваша молитва мне поможет. А что там с нашим делом?
Следователь слегка поскучнел.
— Ну что с делом? Нина Львовна, я уже не раз говорил вам, что оно практически нерешаемое. Так называемый висяк… Знаете, сколько у нас таких?
— Не знаю и знать не хочу, — отказалась Нина. — Мне нужно найти убийц Акселевича.
— Не найдете! — категорически заявил Максим Петрович. — Никогда! Даже не надейтесь! Это я вам серьезно говорю, чтобы не было потом тяжких разочарований.
— Не волновайтесь, — холодно сказала Нина, вспомнив Борьку, — не будет. Но я должна…
И она внезапно задумалась. А почему она, собственно, должна их искать и найти? Из чувства мести? Оно ей совсем не свойственно. Ради справедливости, которую ох как хочется обрести и восстановить? Но ее на земле не бывает. Это вообще дело Бога. Тогда зачем? Ради чего? Нина искала и не находила ответа на свой вопрос.