Нежеланный жених
Шрифт:
Ничто так не приводит в норму, как вид взволнованного отца, недавно перенёсшего инфаркт. Папочка поджидал меня у подъезда. Моё разобранное состояние и головная боль отошли на второй план. Надо срочно изобразить радость. Нет, не получится. Тогда хотя бы усталость. Я расплатилась с водителем такси и поспешила к подъезду.
— Пап, привет. Что-то случилось? Ты никогда не приходил ко мне без звонка.
— До тебя дозвонишься…
Только сейчас, поискав в карманах телефон, я поняла, что посеяла его. И главное, не помню, где. В кафе или на свадьбе Алисы. Я поспешно обняла папу. Лишь бы не заметил моего выражения лица, которое появилось при воспоминании о свадьбе.
Оказывается, папа не мог дозвониться до меня полдня. На работе меня не нашёл. Мои коллеги успокоили его, объяснив, где я. Но папа решил дождаться меня у дома. Его сильно волновало, что я не отвечаю на звонки. Он при мне набрал номер своей сожительницы Зины, сказав ей всего лишь: «Нашлась».
— Тоже за меня беспокоится?
— Конечно. Ты же моя дочь. Я забегу к тебе ненадолго?
— Может, в другой раз, па? Я так устала.
— Видно, видно. На тебе лица нет. Или нехорошее что-то произошло?
— Всё в порядке. Просто сильная усталость.
— Я поговорить хотел. Матвея касается.
— Идём, — я тяжело вздохнула. И немного заволновалась. И откуда во мне силы на эмоции?
Поднявшись ко мне в съёмную квартиру, мы обосновались на небольшой кухонке.
До папы дошла информация, что Матюша, мой пятилетний братишка, уже больше месяца находится в интернате для детей-инвалидов. Алла и Лев его туда сплавили. Алла не хотела, но таково условие мэра. Они возобновили отношения. Но пока снова тайно. Должен пройти год после смерти жены мэра. Потом моя мачеха и Любатов станут жить вместе, не скрывая своих отношений. Но Матвей им не нужен. Больной мальчик стал чужим родным родителям. Он один в государственном учреждении. Никому не нужен. Его не лечат и не развивают, как положено. Ему страшно.
Я усмехнулась. Папа не понял моей реакции. Пришлось расплакаться, чтобы он принял моё поведение за истерику. А усмехнулась я от того, что вспомнила события сегодняшнего дня. Про мои, кажущиеся теперь незначительными, проблемы. Они показались мне смешными. Какая любовь, какое предательство? Нужно братишку спасать!
— Папа, но ты ведь по документам Матвею отец! Ты же можешь его забрать к себе?
— Могу. Но Зина. Она не уверена, что готова и сможет воспитывать чужого, ещё и больного ребёнка. Понимаешь, нам совсем чуть-чуть осталось ипотечный кредит выплатить. Мы теперь только на него и работаем. Матвея просто не с кем будет оставить. А ему нужен особый и дорогой уход.
— Пап, ты что-то недоговариваешь. Ты же можешь ипотеку после пары недельных рейсов закрыть. Так ты мне в прошлый раз говорил.
— Дочь, дочь… Нет у меня теперь ни рейсов, ни работы нормальной. Охранником тружусь в двух магазинах. Здоровье-то, сама понимаешь.
— Понятно. Но ведь нельзя это так оставлять, — мой голос надорвался и перешёл в рыдания.
— Нельзя. Пришёл с тобой посоветоваться. Мы обдумывали с Зиной вариант: из Москвы уехать. Здесь квартиру продать, там на небольшой домишко хватит. Загвоздка в том, что на это потребуется примерно полгода. А квартиры с долгом в разы дешевле, если сейчас продать. Да и на дом тогда не хватит.
— И вы сможете через полгода забрать Матвея себе? И Зина на это пойдёт?
— Да. Ей до слёз жалко мальчугана, тоже вся извелась.
— Святая женщина!
— Да, мне повезло на этот раз с женой.
Папа не знал, куда деть руки. Он был и доволен от того, что у него есть добрая, любящая Зина, и в то же время расстроен из-за Матвея.
— Хотел тебе предложить вернуться в наш городок. Но у тебя здесь работа, карьера. Парня, наверное, себе завела, — хитро прищурился отец.
— Я сегодня уволилась, пап. Только не спрашивай, почему. Хочу всё забыть. Начать новую жизнь.
Папа понял меня с полуслова. Он не стал лезть мне в душу. Просто подождал, пока отдышусь, успокоюсь, допью чай. Пришла соседка по квартире. Мы с отцом переместились в мою комнату.
— Знаешь, пап, а я вернусь в наш городок. Я даже знаю, где я буду жить.
— Где?
— В нашем бывшем доме и буду жить вместе с Матюшей. Это ведь и его дом тоже. Пригрожу Алле и Льву о том, что расскажу всему городу об их отношениях. О том, какой мэр подлец, сдал собственного сына в интернат…
— Дочь, это же шантаж. Ты играешь с огнём. Лёва, хоть и не злодей, но мало ли.
— Ну и пусть. Запишу всё, что знаю на видео. Спрячу. Это будет моей гарантией безопасности. Да они ещё платить будут на врачей для Матюши и полностью его содержать, как и должны делать нормальные родители.
— Может, не стоит, сами как-нибудь разберёмся.
— Нет, ну а как ты себе это представляешь? Я такая приезжаю, забираю Матвея. Кстати, а мне его отдадут?
— Нет. Вместе поедем. Я отец по документам, должны отдать.
— Ага, хорошо. И Аллу для надёжности с собой захватим.
— Шустрая какая…
— В общем, ты помогаешь мне забрать брата, сам уезжаешь. И куда мы с ним, если не к Алле в дом? Вряд ли я сразу смогу оплачивать съёмную квартиру. Вы с Зиной и так всё в ипотеку вливаете. Мне больше некому помочь. Тем более, они мне должны моральную компенсацию за испорченную личную жизнь.
— Эх, дочка. Когда же ты у меня вырасти успела?
— Давай хотя бы попробуем. Я начну снова принимать заказы на выпечку пирогов и тортов. Работать смогу дома. Вообще, всё круто получается.
— Ну хорошо, давай попробуем. Послезавтра я возьму пару отгулов, и поедем. Пока готовься, собирай вещи, заканчивай свои дела. Если не найдёшь телефон, зайди к нам завтра. У Зины где-то старый кнопочный завалялся.
— Хорошо, папа. Пока. Я дико хочу спать. Прямо сейчас упаду на кровать в одежде и отключусь моментально.
Но уснуть я не смогла, как не пыталась. В голове в сотый раз прокручивались события ужасного дня, от которых я плакала. Ближе к утру я провалилась в тревожный сон. В нём я пыталась догнать братика Матвея, но стоило подбежать ближе и протянуть руку, как он ускользал и оказывался далеко впереди.