Нежная королева (Хельви — королева Монсальвата)
Шрифт:
— Что-то ее невидно. — капризно скривил губы фаворит Дагмара. Он чувствовал себя несчастным из-за слишком больших неудобств, перенесенных в пути, и во всем был склонен видеть злой умысел гранарцев, заманивших беззащитный свадебный корабль Беота вглубь гиблой земли. — Две недели дождей — дурное предзнаменование. — Сейнмур выразительно уставился на лорда Деми, до сих пор остававшегося безучастным к разговору.
— Совсем не обязательно. — отозвался посол. — По старому гранарскому поверью, ливень, чередующийся с солнцем, предвещает счастье и долгие годы процветания. А именно так продолжалось ровно 14 дней, то есть два раза по семь — священное для сальвов число. Грозы пополам с сиянием небес! Чернь называет это добрым предзнаменованием. Сейчас, после войны люди особенно хотят верить в благие знамения.
— Я вижу, вы стали совсем гранарцем. — сквозь зубы процедил маркиз, обращаясь к послу. — Хотел бы напомнить вам, сэр Энтони, что вы представляете Беот в стране врагов!.
— Хотел бы напомнить вам, лорд Сейнмур, — мягко прервал фаворита посол, — что между нашими государствами подписан мир и сегодня мы участвуем в свадебной, а не в военной процессии.
— Никакой процессии не будет, если корабль не сможет бросить якорь. — напомнил им капитан. — Ума не приложу, как войти в эту гавань без лоцмана. Видите вон те валуны? — Крейг показал рукой на два громадных камня, черневших посреди залива. — Вокруг них может быть полно мелких гранитных обломков… — Капитан вопросительно посмотрел на Деми.
Впервые и последний раз Харвей ехал на «Цвете рыцарства» в качестве пассажира. Эта новая роль бывшего адмирала никак не укладывалась в голове у Крейга, и он то и дело порывался отдать герцогу рапорт или спросить распоряжений. Подумать только: их командующий скоро станет королем отъявленных врагов Беота, и значит тоже врагом? Эта мысль казалась противоестественной не только многим морским офицерам, плававшим с Харвеем, но и самому лорду Деми.
— Бери на ветер. — бросил герцог. — Попытаемся обогнуть камни вон там, где вода кажется более темной. Если это не топляк, а глубина, мы уцелеем.
— Поворачивай на ветер! — зычным голосом Крейг. — Право руля!
— Капитан, у меня уши заложило! — возмутился Сейнмур. — Кричите где-нибудь поближе к своим морякам.
— Виноват, сэр, — отозвался Крейг. — Но вы у меня на мостике.
Деми подавил довольную улыбку. Миньон Дагмара раздражал его в течение всей дороги.
Корабль благополучно обогнул камни и, войдя в залив, бросил якорь напротив Заячьей Губы.
— Ну и где же ваша королева? — не скрывая нервной истерики, воскликнул маркиз. — Вы уже спускаете лодки, а там никого нет! Неужели мы должны высаживаться на совершенно пустой берег? Как мы доберемся до Даллина?
— Спросим дорогу у туземцев. — не выдержал Харвей.
В это время на гребне холма появилась живописная кавалькада всадников.
— Провидение само отвечает на ваш вопрос, лорд Сейнмур. — провозгласил посол. — Я даже отсюда вижу белого жеребца королевы.
Харвей приложил руку козырьком к глазам. Действительно, сэр Энтони не обманулся. Этого рослого молочно-белого иноходца с хвостом-плюмажем от узнал бы из тысячи. Два года назад Пенка достался ему в качестве добычи на одном из фомарионских кораблей после победы в Березовом Зунде. Жеребец-трехлеток вел себя нервно, и Деми пришлось с ним повозиться, прежде чем конь стал признавать руку хозяина.
Перед отъездом Хельви из Плаймара лорд задумался над простым вопросом: а что он сам-то может подарить невесте? Его богатое имущество во время ареста оказалось фактически конфисковано в казну и, хотя дома продолжали стоять на своих местах, а мебель и драгоценности, в отличие от документов, из них не исчезли, но Харвею они больше не принадлежали. Дагмар с милой непосредственностью «забыл» об этой мелочи даже после официального снятия обвинений с герцога Западной Сальвы.
Лошадь — дело другое. Случилось так, что накануне ареста Деми охотился в поместье свое друга Линция Петерса и в его конюшне оставил Пенку. Была еще одна причина, по которой лорд Харвей хотел отдать королеве Гранара именно иноходца.
— Мадам, — сказал он ей, когда ценный груз снова прибыл в его распоряжение, — сожалею, что не могу подарить вам ничего более достойного внимания, но и у меня есть одна вещь, которая по праву принадлежит вам. Будем считать, что я тоже только хранил ее. — с этими словами он подвел Хельви к стойлу Пенки.
— Боже мой! — простонала молодая женщина, не отрываясь глядя на сухие жилистые ноги жеребца и поистине лебединый изгиб шеи. — Боже мой! А я-то думала, когда вы мне его покажите?
Оба выдержали паузу, прекрасно понимая друг друга. Хельви знала, что посланный ей в подарок королем Фомариона баснословно дорогой иноходец захвачен беотийским адмиралом.
— У него действительно необычный шаг?
— Теперь он ваш. Убедитесь сами. — Харвей с сожалением потрепал коня по холке. — Скажут, что нехорошо передаривать подарок, тем более той, которой он с самого начала принадлежал. Но я взял Пенку в бою, он был моим трофеем…
— И вы имеете на него все права. — закончила за Деми королева, входя в стойло. — Какой хороший мальчик, — она запустила пальцы в длинную белую гриву Пенки. — Любишь сахар? Любишь?
Поняв, что зубы коню будут испорчены, Харвей вздохнул.
Теперь он смотрел на танцевавшего под Хельви белого иноходца и думал, что, пожалуй, поступил правильно. Конь и всадница были просто созданы друг для друга: оба легкие, праздничные, на вид далекие от всего грубого. Такую лошадь нельзя тащить с собой в поход, изматывать боями и голодом. На ней можно было только выезжать, как это сейчас делала королева.
С корабля уже хорошо был виден берег. Матросы аккуратно спускали на воду лодки.
— Почему они приехали не в каретах, а верхом? — возмущался Сейнмур. — Я не поеду на лошади в придворном платье!
— Дорогу тоже размыло. — отозвался посол. — В некоторых местах карета просто не проедет. Ну же, молодой человек, даже я в мои 53 года не начинаю стонать из-за небольшой верховой прогулки!
— Дикари! — не унимался миньон. В досаде он выхватил у стоявшего рядом офицера подзорную трубу и уставился на берег. — Дикари. — повторил Сейнмур через минуту уже совершенно другим голосом. — Но, черт возьми, королева у них просто ангел!
Харвей смотрел на берег. Чтоб разглядеть Хельви, ему не нужна была подзорная труба. Воображение в мгновение ока дорисовало ее лицо. Золотистые кудри алтарного херувима, насмешливая улыбка, и настороженный, недоверчивый взгляд. Если б не глаза, она напоминала бы ему ожившего мраморного амура…