Нежная королева (Хельви — королева Монсальвата)
Шрифт:
Все это заняло еще не менее трех часов, и только в начале восьмого вечера, когда небосвод стал уже синеть сумерками, наступил настоящий праздник. Королева была уже мертва. Деми тоже. Зато гости заметно оживились и повалили в пиршественную залу.
Глава 4
Это была видавшая виды просторная постройка в центральной части дворца, занимавшая в высоту оба этажа. Ее стены украшали охотничьи трофеи старых сальвских королей, их оружие и доспехи. Несколько веков назад здесь проходили пиры и забавы предков Хельви. Здесь Беда Затворник отрекся от престола в пользу своего младшего брата, предпочтя тишину монастырской жизни реву битвы. Говорят, именно здесь ревнивая королева Эйфа убила ножом свою соперницу юную норлунку Сильверлаг — Сребракудрую — из-за которой, не вынеся потери, повесился король Элидор. Впрочем, Сальва от этого не пострадала, Эйфа оказалась прекрасной властительницей и достойно вырастила своего единственного сына, будущего короля Алдерика, который впоследствии женился на дочери другого сальвского монарха, гранарской принцессе Инис, а когда ее отец умер, объединил Северную Сальву и Гранар, создав первое по-настоящему сильное королевство. Так что стены этого зала о многом могли бы порассказать, если б умели разговаривать. И если б у кого-нибудь нашлось желание их слушать.
Гости расселись за столами, и праздничный пир потек своей чередой. Тяжелые дубовые доски, покрытые белыми льняными скатертями с ажурным кружевом, прогибались под литыми позолоченными блюдами с закуской. Румяные свиные окорока, огромные осетровые позвонки в хрустящем тесте, утки, начиненные альгусскими сливами, куропатки в винном соусе, молочные поросята, рулеты с изюмом и орехами, оливки из Южного Гранара и розовый лосось с севера — все сошлось на этих столах и было расставлено слугами в согласии со старым монсальватским этикетом: чередуя мясо с пряными соусами, рыбу с хреном, а пироги с зеленью.
В плане длинная череда столов образовывала руну «Perth», повернутую боком, так чтоб освободить центр зала для выступлений музыкантов и акробатов. Главный стол, за которым восседала королевская чета и наиболее высокопоставленные вельможи, был приподнят над остальными на небольшой помост, покрытый шитыми норлунгскими коврами с изображением охотящегося Одина на восьминогом коне.
Перед самым выходом к пиршеству произошла очередная перемена туалетов, ибо после церковной церемонии, многочасового приема поздравлений и поездки по городу верхом платье королевы выглядело помятым. А она сегодня не имела права на затрапезу. Небесно-голубой парчовый робронт с пышными рукавами, расшитый тонкими золотыми ветками и перетянутый в талии так, что невеста явно не могла проглотить ни куска, произвел фурор. Харвею, чей костюм вовсе не так пострадал, согласно этикету тоже пришлось переодеться. Теперь в ослепительно белом колете сидел он.
— Хотел бы я знать, мадам, сколько перемен туалетов у вас запланировано на все свадебные торжества? — ядовито осведомился он.
— Шестнадцать. — без тени иронии отозвалась Хельви. — Сплошное разорение да и только! Но что самое обидное, ни в одном из этих великолепных платьев я не смогу больше появиться…
— Разве? — Харвею это правило показалось абсурдным. — И что же вы с ними сделаете? Отдадите нищим?
Королева рассмеялась.
— Папаша Ламфа мне шею свернет, если хоть один драгоценный камень с моих нарядов не вернется в казну. И он прав. Отдам моим швеям, надеюсь, они сумеют по-новому преобразить эти тряпки.
— Вы перешиваете платья?
Его удивление, граничившее с непониманием явно задело королеву.
— Гранар — бедная страна. — сухо сказала она. — Вернее богатая, но разоренная. Я люблю наряды, было бы грешно не сознаться, но только сейчас мне выпало немного покрасоваться. А в первые годы царствования я донашивала старые туалеты из замка Грот, где мое содержание, поверьте, было очень скромным. — Хельви вскинула голову. — Ведь в казне после дяди не нашлось ни гроша.
— Я слышал, король Филипп не воевал. — поддразнил ее Харвей. — Откуда же такая нищета?
Королева задохнулась от возмущения, но взяла себя в руки.
— Мой дядя считал, что лучше платить Фарраду за ненападение, чем вступать с ним в схватку. По-своему он был прав, потому что хотел дать стране мирную передышку. Прошли годы, прежде чем я поняла логику этого слабого, всеми презираемого владыки и посмотрела на него иначе. Но, — Хельви вздохнула, — как это часто бывает с мягкими людьми, он оказался заложником своих принципов. В страхе перед войной Филипп выколачивал из людей такие подати, что никакое фаррадские нашествие не смогло бы с ними сравниться. Наконец, население не выдержало и восстало… Дядя был убит своей же фаррадской охраной. Он не хотел положиться на гранарцев, — королева выразительно посмотрела на д’Орсини, — хотя гранарские молодые рыцари защищали его до конца.
Сидевший от нее по правую руку граф чуть не поперхнулся.
— Истинно так, Ваше Величество. — кивнул он. — Но мы просто были связаны присягой. — Сердца же наши…
Хельви остановила его жестом.
— Извини, Симон, но за десять лет ты уже все всем доказал. Мне же это было ясно еще в первый день. Особенно с тобой. — она ласково улыбнулась. — Ну а потом, — королева повернула голову к жениху, — я донашивала свое гротское приданое, которое и так было в дырах. А помнишь, д’Орсини, как Тетсинда сшила себе юбку из трофейных килтов в той деревне…
— Мейне Боне. — давясь от смеха, подсказал рыцарь. — А мы еще не понимали, почему Босуорт гонялся за ней по всему лагерю с такими криками!
— По его понятиям, она оделась в чисто мужское и позорила собой цвета гордых родов. — тоже засмеялась королева. — Только не напоминай ему эту историю. За шесть лет он научился носить штаны.
— Да, с тех пор много воды утекло. — кивнул д’Орсини. — Теперь мы можем позволить себе хорошо пропеченный хлеб без опилок и чистое постельное белье. Но видит Бог, Ваше Величество, мне больше всех платьев на свете нравился тот наряд, который вы приказали сшить себе из вишневой портьеры… В жизни не видел ничего великолепнее!
— Ага, — без энтузиазма согласилась Хельви, — это после того, как вы попытались завернуть в нее тело покойного короля, и так закопать во рву. — она обернулась к Деми, чтоб дать пояснения. — Во время второй беотийской войны, Дагмар захватил на южном побережье город Изор, где был погребен Филипп, и приказал выбросить его труп из могилы. Когда мы отвоевали Изор, Симон попытался спрятать останки, поскольку и наши люди не настроены были щадить покойного государя, так он всем досадил еще при жизни. Папаша Ламфа вытащил портьеру буквально из-под земли, крича, что не позволит гробить хороший кусок бархата. Именно тогда я поняла, что сделаю его казначеем.
— Н-да. — протянул толстяк, сидевший справа от Харвея. — В этом наряде вы подписывали перемирье.
— Хорошо, что ты не заставил меня пустить покойницкий саван на ночные рубашки. — хмыкнула королева.
— Но меня он заставил строгать гроб! — возмутился д’Орсини. — Я в жизни до этого молотка в руках не держал! Я занозил ладонь так, что кровь хлестала, как после хорошего удара мечем. Кому сказать — позор один — мой первый шрам, — рыцарь потряс в воздухе рукой, — от рубанка!
— Десять лет прошло, он все мне простить не может! — запыхтел Ламфа. — По твоему хорошо хоронить короля без гроба? Хорошо? Вам благородным полезно заняться хоть какой-нибудь работой. Ничего не умеете, только драться!