Нежная стерва, или Исход великой любви
Шрифт:
Коваль молча ее слушала, понимая, что теперь большой вопрос – кто кого подставил.
– Маринка, я все сделаю, чтобы он вернулся к тебе… – лепетала Ветка, но Марина перебила, положив руку ей на голову:
– Вета, это бесполезно – он не простит мне никогда. Все, что угодно, но не переспавшего со мной Строгача.
Легок на помине, он позвонил Ветке на мобильный, и, узнав, где она, приехал за ней сам. Уставившись на Маринино заплаканное лицо, он удивился:
– Что с тобой?
– Тебя это не касается, – отрезала та, не желая обсуждать свою проблему с ее прямым виновником, но тут встряла Ветка:
– Сережа,
– Куда ушел?
– На хрен! – огрызнулась Коваль, ожесточаясь. – Заткнись лучше, Ветка!
Но, на свою голову, ведьма не могла уже остановиться:
– Он… узнал про то, что ты с ней…
– От кого он мог это узнать? – жестко спросил Строгач, уставившись на Ветку.
– Я сама ему сказала, – бросила Марина, мечтая об одном – чтобы они убрались из ее дома оба и как можно скорее.
– Ты больная, Коваль?! Да радуйся, что он тебя вообще не убил после этого! Зачем?
– Сережа, это я виновата, я… немного не так рассказала Маринке историю про Хохла… Она решила мне помочь и, чтобы ты ее не шантажировал, все выложила Малышу… – пробормотала Ветка.
Закончить мысль она не успела – Строгач отвесил ей такую оплеуху, что она отлетела в угол, ударившись спиной о стену.
– Мало того, что у тебя вместо языка помело, так и вместо мозгов опилки, шалава! – заорал он, надвигаясь на скорчившуюся на полу Ветку, но Коваль встала между ними и твердо сказала:
– Не распускай руки в моем доме! Она не виновата, а Малыш все равно узнал бы – ты же, балда, и проговорился бы. Хватит, валите отсюда, мне нужно побыть одной.
– Я поговорю с Малышом сам, разберемся по-мужицки, – пообещал Строгач, поднимая Ветку с пола и прижимая к себе.
– Ага, жди, станет он руки марать об тебя! – пробормотала Марина, провожая их наконец-то.
Потом, по традиции, напилась текилы и вырубилась из жизни на сутки.
Три недели Коваль не выходила из дому, не отвечала на звонки, погрузившись в свое горе, как в болото. Пила, правда, совсем мало, зато курила как заведенная, пока не обнаружила, что кожа приобретает землистый оттенок. Испугавшись за свое лицо, сократила количество сигарет и кофе, подолгу сидела у бассейна, подставив себя июльскому солнцу и покрываясь загаром. Розан злобился на ее апатию, но Марина не реагировала на нападки, пропуская их мимо ушей. В конце июля Егор сдал новый гостиничный комплекс, появившись на открытии с молодой стройной блондинкой. Коваль видела фотографии в газетах, девчонку сравнивали с ней, неизменно пристраивая рядом и фото самой Марины. Это был разительный контраст, но, положа руку на сердце, Коваль была намного интереснее, это и газетчики признавали, а уж их-то заподозрить в страстной любви к железной и печально знаменитой Наковальне было сложно. У девочки не было жизненного опыта, слишком уж она молода, чтоб его иметь… Марине было так больно от этих статей и фотографий, что просто хотелось покончить с собой, чтобы прекратить мучения. Но у нее еще было одно незавершенное дело, которое она не могла поручить никому, а оставлять безнаказанным не хотела. Она вызвала Розана, чтобы выяснить, нет ли чего о Самсоне. Серега удивился так, словно хозяйку интересовал размер трусов мэра:
– Ты серьезно? Зачем тебе это теперь-то?
– Я должна довести это до логического конца, должна знать, что Егору никто не мешает.
– Перестань, ну, прекрати, прошу тебя! – взмолился
– Они отдыхать поедут, телок с собой везут, а я там с какого бодуна? Кайф ломать?
– А ты со мной, мы отдельно поселимся.
– Что – вместе? – насмешливо спросила Коваль, высвобождая руки из настойчивых лапищ заместителя. – Все не угомонишься никак?
– Да как ты скажешь, так и будет – могу на коврике спать или у пацанов.
– Но надеешься, что не придется все-таки? – уточнила она, опуская очки со лба.
– Нет, не надеюсь. Почему ты так обо мне думаешь? – оскорбился Розан.
– Потому что всем вам от меня только одно и нужно, а как мне потом – это никого не интересует!
– Я не трону тебя, если сама не попросишь, – серьезно пообещал он. – Я просто хочу, чтобы ты прекратила изводить себя мыслями о своей вине перед Малышом. Если бы не ты, его в живых бы не было давно, и раз он этого не понял до сих пор, то и жалеть не о чем. Если бы моя женщина ради меня провернула такое, я б на руках носил ее и молился три раза в день, как на икону.
– Перестань, а? – попросила Марина, сморщив нос. – Где ты взял привычку говорить такими пафосными фразами?
– Так мы поедем с тобой отдыхать?
– А поедем, почему нет! – решилась она и увидела, как искренне обрадовался согласию Серега.
Эти выходные вернули ей интерес к жизни, так хорошо и спокойно давно уже не было. Коваль валялась в шезлонге, вокруг нее суетилось минимум семь человек, а то и больше, угадывая и исполняя каждое желание. Ночью в сопровождении Розана она плавала в освещенной лунным светом воде, напоминая ведьму. Розан облизывался, глядя на ее покрытое ровным загаром тело, но не прикасался, уходя от соблазна к пацанам, прихватившим с собой нескольких девчонок из какой-то фирмы. Возвращался довольный и даже пытался вызвать у Коваль ревность рассказами. Она хохотала над ним, доводя до бешенства. На вторую ночь Розан не вынес, обхватил ее и жарко зашептал на ухо:
– Ну, неужели тебе не хочется? Ведь я знаю, что не было никого с тех пор, как отвалил Малыш. Я ведь знаю, ты хочешь этого. Хочешь, я сделаю все, как ты любишь?
– Откуда ты знаешь, как и что я люблю? – поинтересовалась Марина, пытаясь освободиться – не готова была лечь под Розана.
– Я не слепой, видел твои руки – такие следы оставляют наручники, я-то знаю, сидел ведь. Да и все знали, что ты творила с этим своим доктором, которого потом велела грохнуть. Ты любишь грубый секс, Коваль!
– Отвали-ка от меня, а то у меня случится приступ некрофилии! – озверела она, непроизвольно пряча за спину руки, на которых и в самом деле были тонкие белые шрамы от их с Малышом забав.
Он отпустил и вылетел, шарахнув дверью так, что она едва не слетела с петель. Всю ночь он пробыл у пацанов, отодрав там трех девок, а утром зыркал в Маринину сторону недобро, видимо, кайф не тот был…
В машине по дороге домой Коваль сказала ему:
– Серега, не мучай себя, мы же все выяснили, спать с тобой я не буду, и на этом все. Ты нужен мне совсем в другом качестве, и оно более ценно для меня, поверь.