Нежность августовской ночи
Шрифт:
– Не ври! Ты совсем уж завралась… Меня тоже за дурочку держала… Больной прикидывалась… Ты чудовище, Нина, – шепотом произнесла Света, лучшая подруга.
– Почему?
– Потому что не любила его. Глеба…
– Я любила его! – закричала Нина. – Я его и сейчас люблю! Я не виновата, что и Валентина тоже люблю! Это трагедия, Света, это драма всей жизни… моей и Валькиной!
– Любовь… – презрительно повторила Света. – Ты что, думаешь, любовью можно любое скотство назвать?..
– А что ты знаешь о любви? – Нину уже трясло. – Ты… Ханжа. Лицемерка!
– Я? Я знаю, что такое любовь! – Света Злобина вскочила со стула. Ее тоже всю трясло. – Я его любила… Глеба твоего! Но ни единым словечком себя не выдала. Ни одного лишнего слова, ни одного лишнего взгляда… Я чужого брать не собиралась. Умру, но не возьму.
Нина с изумлением и гневом смотрела на подругу. Она, конечно, догадывалась, что Светка неравнодушна к Глебу, но чтобы вот так…
– Чужого не беру… – помедлив, передразнила Нина. – Да кто бы тебе дал? Ты на себя-то посмотри! Даже если бы вы с Глебом жили на необитаемом острове, он бы и то смотреть на тебя не захотел. Ты не женщина, Света, ты пугало огородное!
– Неправда, – быстро произнесла подруга. – Вот он-то как раз меня за женщину и считал. За человека. Он… он необыкновенный.
– Так что же он с тобой роман не закрутил, а?..
– Глеб другую полюбил. Сердцу ведь не прикажешь, – вздохнула Света. И, опустив глаза, продолжила: – Мы с ним на днях тут долго говорили… По душам. Он такой… он камень с моего сердца снял. Я вот с ним пообщалась и с тех пор словно летаю… Так легко мне стало, так свободно! – Лучшая подруга подняла голову и улыбнулась. Но улыбнулась не Нине, а словно кому-то невидимому в комнате.
– Он тебя не любит, а ты вся счастливая… – пробормотала Нина. – Свет, ты себя-то слышишь?.. Это же бред.
– Ты не поймешь.
– Кто она? Кто она, эта его баба новая? – мрачно спросила Нина.
– Не знаю. Она фотограф или кто… Евгенией зовут. Творческая личность, а не какая-то там домохозяйка, – ехидно добавила Света.
Нина пропустила эту шпильку мимо ушей.
– Давно они вместе?
– Не знаю.
– Вы с ним столько говорили, и ты ничего не знаешь? – рассердилась Нина. – Сколько лет, месяцев – они встречаются?
– Лет… Нет, они, по-моему, только-только познакомились, – сказала Света. – А ты им не мешай, Нин. Пусть он будет счастлив.
– Счастлив?! Ты спятила… Это со мной он счастлив! – закричала Нина. – Я же с ним, как с ребенком… Чуть не облизывала… Не пилила никогда… Мы ни разу с ним не поскандалили серьезно, можешь себе представить?.. Да лучше меня жены не найдешь!
– Вот и плохо, что не скандалили, – упрямо возразила Света. – Никакой откровенности. Двадцать лет вранья! Он сказал, ты аборты делала…
– Кто? Глеб сказал? – побледнела Нина. Она даже вообразить не могла, что Глеб вдруг окажется таким осведомленным. Но откуда он мог знать про аборты? Она ведь даже Светке об этом не рассказывала… Об этом, кроме докторов, знал только один человек – Валентин. Единственный, родной, вторая половинка
– Глеб так и сказал, что ты сделала четыре аборта, – сурово произнесла Света. – Дура, что ли? А вдруг детей совсем не будет? Хоть бы одного родила… да я бы даже без мужа родила, честное слово!
Нина молчала. Цифра эта «четыре» – окончательно убедила ее в том, что Глеб знает все. Откуда, как узнал – уже, наверное, и неважно…
Хотя, конечно, знать все он не мог. Например, про часы, которые она ему подарила. Нина хотела поразить Глеба своей щедростью, бескорыстием и любовью, и ей это удалось. Ей подвернулась очень хорошая копия швейцарских часов. Практически такая же хорошая и надежная, как сам оригинал. Но – раз в десять дешевле… Нина не просто подарила мужу эти часы, она еще рассказала о подробностях покупки, о магазине на Никольской, о разговоре с продавцом и т. д. и т. п. Она учла все мелочи, все нюансы. Глебу даже в голову не могло прийти, что жена подарила ему подделку.
Нина даже обговорила с Глебом заранее, если часы вдруг сломаются, она сама понесет их в мастерскую. Таким образом, муж никогда не узнал бы, что часы являются всего лишь копией (ну а уж на самый-самый крайний случай можно было разыграть сцену, что Нине в дорогом магазине всучили подделку – такое ведь тоже случается сплошь и рядом).
И еще у Нины был дальний план – в перспективе она собиралась тайком взять у него часы и выбросить. А затем представить дело так, будто Глеб потерял подарок жены. Дорогой подарок! Глеб часто бывал пьяным, он вполне мог обронить их в таком состоянии… Какой негодяй, какой растяпа. А любимая жена его бы даже словом не попрекнула, лишь тихо плакала бы…
Нина уже давно заметила, как Глеба терзает любая вина перед ней. Она несколько раз проделывала подобные «операции» – с вещами ли, с чем-то еще…
Муж, когда чувствовал себя виноватым, был беспомощным, абсолютно управляемым. Если б Нина могла, она посоветовала бы подобные приемы всем замужним женщинам.
– Чего молчишь? – сурово спросила Света.
– Это все вранье, – быстро произнесла Нина. – Никаких абортов я не делала.
– Сама ты завралась, милочка! Глеб к доктору ходил, доктор ему все выложил… – ехидно возразила Света Злобина.
«Доктор. Ясно. Рощин, наверное… В суд подам на него!»
– Ах, доктор! – воскликнула Нина. – Доктор не имел права рассказывать о болезнях своих пациентов, об абортах и прочем. Я не знаю, откуда пошла эта ложь. Либо доктор наврал Глебу, либо Глеб придумал про доктора… Короче, это все вранье. Я бы на твоем месте не была столь доверчивой, Света.
– Просто поразительно. Глеб – такой демон, а ты – ангел, получается…
– Я не идеал. Но, Света… Ты даже не представляешь, что это такое – семейная жизнь. Что это такое – столько лет жить с таким мужчиной, как Глеб… Ты все идеализируешь, Светка, это типично для старой девы, ты уж извини за грубость…