Нежный киллер
Шрифт:
— Может, вы мне штаны отдадите? — спросил он, вперив взгляд в спину хозяйки.
Оставив его просьбу без ответа, она повернулась, не поднимая глаз, подошла к столу и снова села за книги. Подняв и задержав взгляд на открытой рельефной груди гостя, сказала почти серьезно:
— А ты мне таким больше нравишься.
— Что?! — собрался возмутиться Олег.
— Когда еще удастся лицезреть мужчину в откровенно мужественном виде? — продолжила Жанна без тени смущения. Ее глаза оставались холодными.
— Издеваетесь?! — Он смотрел на нее в упор.
— Ничуть, — она спокойно смотрела в его глаза. — Здесь
— А мне показалось, что я вам сразу не понравился, — съязвил Олег.
Она немного задержалась с ответом, не отводя взгляда:
— Тебе показалось.
Он хотел сказать ей что-нибудь резкое, поставить на место, но, когда она опустила большие синие с серой поволокой глаза, густо опушенные ресницами, вдруг подумал, что они, эти странные глаза, совсем не холодные, они похожи на два бархатных цветка с небесной сердцевиной. И он даже успел подумать, что в зависимости от настроения они, наверное, могут становиться теплыми и синими, как сейчас, или наливаться холодным серым цветом облаков. Глаза этой девушки больше ее самой всего за минуту сказали ему о многом. И Олег сдержался. Он был обязан ей, он это понимал. Жанна явно хотела казаться строже и взрослее своих юных лет, но нежный овал лица с мягко очерченным подбородком и милым чуть длинноватым носиком с легкой горбинкой выдавал ее национальность, характер и прекрасный возраст.
Олег сидел за столом и, помешивая ложкой в стакане горячий чай, размышлял. Сколько времени он находится в квартире этой черноволосой девушки? Этого он вспомнить не мог. В остальном память не подвела, и сейчас он анализировал все произошедшее и понимал, что теперь только от Михаила зависит, сколько ему еще гулять на свободе. И уже другие нехорошие мысли роились в голове, навевая тревогу. Ведь теперь он, Олег Григорьев, как ни крути — преступник перед законом! Пусть даже это была с его стороны самозащита. Но тот седой милицейский полковник выдвинет совсем другую версию. Станут ли тогда служители закона церемониться с Григорьевым при задержании? Может, пока не поздно, самому пойти явиться с повинной? Если пойти, то только не в милицию, а в районную прокуратуру к Марии. Почему-то Олег был уверен, что если сдастся местной милиции, то в камере не доживет до утра. Ведь он — убийца милиционеров…
Убийца… На войне ему приказывали — он убивал. А сейчас на берегу реки ему пришлось сделать это, чтобы выжить самому. И теперь Олег искал и не находил ответа на вопрос: что дальше? Дальше был тупик. Если бы только было возможным спрятаться где-нибудь от всего этого кошмара, забыть, не вспоминать, чтобы никогда больше не переживать весь этот ужас…
— Поел? — Этим вопросом Жанна прервала ход его размышлений.
— Да, спасибо большое! Вы меня, ради бога, простите! — искренне раскаялся Олег, жалея, что Михаил привез его сюда. — Я у вас тут ненадолго. Мне уже лучше… Вот только дождусь вашего брата… — Он видел, что гораздо старше хозяйки, но почему-то все еще не мог сказать ей «ты».
— Михаил приезжал сегодня, будить тебя не стал, — сухо проинформировала Жанна. — Говорит, дела там у вас нехорошие.
— Сколько я уже у вас тут?
— Пять дней.
— Сколько?!
— У тебя, по-видимому, было сотрясение мозга и бронхит, — вздохнула хозяйка квартиры. — Думала, что не справлюсь, а в больницу нельзя. Держала тебя на антибиотиках. Повезло, организм оказался сильным…
Все пять дней, что он находился без сознания, эта хрупкая девушка ухаживала за ним? Ему вдруг стало стыдно.
Олег вздохнул. Жанна подняла взгляд и на несколько секунд задержала его на лице гостя.
— Что-то беспокоит?
— Спасибо вам… за все.
— Как ты себя чувствуешь?
Этот ее нормальный вопрос почему-то ему показался неожиданным. Неожиданно теплым.
— Почти хорошо! — поспешил заверить Олег. — Правда, голова еще плохо соображает. При кашле немного грудь побаливает. В остальном — нормально!
— Спать хочешь?
— Не особо.
— Я понимаю, что ты выспался, но мне завтра в институт, — сообщила Жанна. — Из-за тебя я почти неделю пропустила.
— Вы не думайте, все расходы и неудобства я вам оплачу, — зачем-то пролепетал Григорьев, — вы не думайте… Деньги есть…
— Еще как оплатишь! — усмехнулась девушка. — По жизни должен будешь! Ладно, поздно уже.
Она встала. Олег не нашелся что ответить…
Жанна в светлом распахнутом халате, под которым была надета белая ночная рубашка, вошла в комнату, где Олег устраивался на диване. Но просто лечь ему сразу никак не удавалось — болели избитые ребра и спина. Жанна появилась как раз в тот момент, когда Олег, скинув халат, думал, как устроиться. Он, стоя перед хозяйкой квартиры в трусах, повернулся спиной.
— Не смущайся, — сказала она, готовя шприц для укола. — Я уже видела, что у тебя вся спина — сплошной кровоподтек.
— Упал неудачно, — Олег повернулся и попытался улыбнуться. Но, заметив в глазах почти материнскую боль, произнес совсем не то, что собирался сказать: — Не беспокойтесь, Жанна, не такое бывало. На мне, как на собаке…
По команде хозяйки он послушно лег на живот. Почему-то сейчас он не испытывал смущения. Было даже приятно.
— У вас легкая рука, — сказал он, прижимая к месту, откуда вышла тонкая игла, ватку со спиртом.
— Давай я хоть раны тебе обработаю! — Убрав шприц, девушка вышла на кухню, и Григорьев услышал, как там открываются дверки шкафов.
Через минуту она появилась в комнате с аптечкой в руках:
— Сядь так, чтобы мне было удобно. И перестань жеманничать, считай, что я — врач.
Он подчинился, поставив посередине комнаты стул и разместившись на нем верхом лицом к спинке. Он не жеманничал, ему нравилось подчиняться красивому голосу хозяйки.
— А вы действительно врач? — поинтересовался Олег, когда ее пальцы коснулись его спины.
— Как-то пришлось поработать медицинской сестрой, но это так — недолго.
— А сейчас?
— Сейчас я учусь на втором курсе института. И тебя вот лечу.
— А на кого вы учитесь?
— На программиста.
— Девушка — программист?
— А что тебя удивляет? Нужно было поступать в педагогический?
— Нет, ничего… Нужная профессия. — Прикосновение рук Жанны Григорьев ощущал даже не кожей — всем телом. Нежные касания были очень легки и приятны, казалось, что из тех мест, куда опускались прохладные девичьи пальцы, боль сразу же уходила. Олег закрыл глаза, чтобы полнее ощутить эти прикосновения.