Незнакомец в Новый год, или Cудьба и на печке найдет
Шрифт:
– Я вначале хочу снять квартиру во Владимире. В другом районе и подальше от родителей. Попробовать, как получится. Я устраиваюсь на работу после праздников, – задумчиво проговорила Люся.
Такая потерянная, родная и решительная.
– Ещё, возможно, я после диплома попробовала бы пожить в Москве. Но не уверена совсем. Я вообще не представляю, как ты здесь живёшь? Для меня сама мысль, что на работу нужно добираться полтора часа, кажется нереальной! Зачем такие муки?
– Я не против. Возможно, стоит попробовать тебе пожить со мной.
Мою Солярис занесло за два дня основательно. И носа не видать. Стоит сугробчик округленький. Без лопаты и не откопаешь. Ещё и сосед сверху успел, откапывая сегодня рядом свою тачку, накидать снег в мою сторону.
Ещё один нарцисс-эгоист на мою голову.
Я вздохнула и взялась за инструмент.
Через сорок минут, усмехнувшись, поскакала в квартиру переодеться и убрать лопату. Вот Людочка говорит о самостоятельности, а сама настолько привыкла к тому, что всегда есть кому сделать домашнюю текучку или решить возникшую проблему, что даже не замечает их.
Что-то я не заметила её рядом с собой, когда разгребала снег.
Ну, каждый сам строит свою жизнь. Посмотрим, возможно, всё не так страшно.
– Ну что, Хари! Прокатимся по холодку? Погода чудесная, люди только просыпаются, – приговаривала я, разговаривая со своей машинкой, пока она прогревается.
Я настроила радио на новогодние песенки, и, неторопливо выехала со двора. Когда поворачивала на дорогу, вроде заметила знакомый тёмно-синий ровер. Или не он? Но сердце бухнуло о рёбра, и кровь бросилась к лицу.
– Ох, Хари, кажется, я попалась! – прохрипела внезапно охрипшим голосом, – чудится уже во встречных.
МКАД вычистили и уже успели раскатать. Только три часа дня, а город уже ожил после новогодней ночи. Уже живёт и вовсю движется в новой жизни. Странная штука время! Пожалуй, самый невосполнимый ресурс в нашей жизни.
Я с улыбкой свернула на шоссе Энтузиастов, как всегда, поражаясь замысловатой логике и чёрному юмору, как Владимирский тракт, известная дорога каторжан, кокетливо сменила своё название.
Вот уже позади Балашиха, и дорога окончательно приобрела свой вид тёмной ленты среди бескрайних заснеженных полей и безлюдных лесов. Единственной живой нити, соединяющей людские города.
Девятая глава
Зимняя дорога – отдельный вид красоты. Специальный. Для возможности подумать о ненужной суетливости и бренности бытия.
Ни одной живой души, лишь хрупкая морозная красота. Монохромная. Не отвлекающая цветом от сути.
Перезагрузка природы.
«Умрёшь – начнёшь опять сначала и повторится всё как встарь…»
Улыбнулась и, глянув на датчик топлива, стала высматривать съезд на заправку.
Моя Хари была капризной девочкой. Особенно зимой. Не любит моя машинка холода. Как-то странно работает двигатель на низких оборотах. Нужно выбрать время и заехать на сервис. Ну а шумная печка мне лично не мешает. Главное, что она тёплая и быстро нагревается.
Три часа пролетели незаметно. И если вначале я ещё нервничала и дёргалась, вспоминая последние события, то, подъезжая к городу, окончательно успокоилась.
Предвкушала встречу с родителями.
Я выросла в дружной и любящей семье. В атмосфере любви. Возможно, от этого я и решилась строить себе семью. Мне не хватало любви и тепла, живя одной в Москве.
Родители могли ругаться между собой, могли ссориться и ругаться, но мы с Людмилой точно знали, что они любят друг друга. Это чувствовалось во взглядах, в ежедневной заботе, в миллионе мелочей.
Даже очень обиженная на отца мама всегда следила за его язвой. А отец, возмущённый непониманием женой очень важных политических моментов, обязательно укрывал мамочку шалью, когда она, разгорячённая спором, выскакивала из дома во двор.
Я и не представляла, пока жила в семье с родителями, что отношения между супругами могут быть иными.
И мы с Людой всегда были уверены: что бы ни случилось в жизни, всегда можно прийти к маме за советом. А папа сделает всё, чтобы внешний мир не сильно напрягал его семью.
Не скажу, что нас баловали, но поддержка была всегда.
Я не видела родителей почти три месяца и ужасно соскучилась. Мы приезжали с Женькой на мамин день рождения в начале октября, но очень кратко и бегом. Работа не позволяет часто ездить к родным. Вроде и близко Владимир от Москвы, но всё равно дорога утомляет.
А теперь есть возможность побыть вместе и окунуться в атмосферу родного дома.
Во Владимир мы переехали из северного Казахстана. Мне было пятнадцать лет. После бескрайней и ровной, словно стол, казахской степи с огромным небом от горизонта до горизонта было очень странно оказаться среди лесов и пригорков полей.
Первое время я всё удивлялась: как это деревья могут вырасти выше пятиэтажных домов? А на даче свободно растёт вишня и слива. А какие яблони! А груши!
Мы переехали весной, и вид цветущих садов до сих пор у меня ассоциируется с чудом и безбрежным счастьем.
А ещё Владимир для меня – это русская старина в живом и реальном виде. Память, которую можно пощупать. Если встать на высоком берегу Клязьмы, то при должном воображении можно представить толпы монголов под стенами города. Стенами, от которых остался лишь земляной вал да ворота.
И соборная площадь.
Дмитриевский собор с его резными каменными фасадами.
Наша Людочка, когда мы только переехали, зависала перед ним часами. Разглядывала невиданных животных на уцелевших сквозь века барельефах. Она у нас девочка впечатлительная и, немножко художник. Гуманитарий, что поделать.