Незримое пламя
Шрифт:
— Ну.
— Что ты можешь рассказать про жертвоприношения?
— Ну, типа… Они сильно от культуры зависели. В дохристианском Риме человеческие жертвы были не в почёте, варварство, вся херня. Быков резали для Марса, авгуры птиц вскрывали, гаруспики — овец. А кельты те же и людьми не брезговали.
— Я немного не о том. В чём суть жертвы?
— Блин, а чё тут неясного-то? — слегка раздражённо спросил Ронан. — Мольба богам, предкам. Просьба там или восхваление. Сигнал, короче. Хочешь, чтобы сигнал услышали — жертвуй чем-то дорогим, чтобы поняли, ты настроен всерьёз.
— Вот именно. Яблоками мы бы не отделались, «дар жизни» обязан быть ценным.
Я тяжело вздохнул перед тем, как высказать следующую просьбу. Если я ошибся, мы останемся без важнейшего ресурса и при этом не получим ничего.
— Ребята, сдайте мне весь лекарственный корень.
Я ожидал возражений, но? на удивление? их не последовало. Через несколько секунд я сжимал два не очень тяжёлых мешочка с остатками лекарственного корня и сам достал третий. Этого запаса бы ещё хватило на отхил около трёхсот единиц здоровья, и, подумав об этом, я резко ощутил себя беспомощным. Сколько раз эти небольшие корешки спасали мне жизнь? Если бы Эми не подсказала мне, где их найти, мои злоключения пошли бы совершенно иначе, и я вряд ли стоял бы на этом самом месте. Зараза, всё-таки надо было взять несколько бутыльков из запасов Кассандры, хотя бы для ребят…
Нет, сигнал должен быть услышан. Всё правильно.
Я начал подъём от подножия трона из песчаника до чёрного провала рта древней фигуры. Под самый конец меня снова охватили сомнения — вдруг Маэстус ошибся с переводом? Вдруг я пришёл к неверному выводу?
— Макс, мы тебя не то чтобы торопим… — голос Милы звенел от напряжения. Я быстро обернулся и не то что похолодел — заледенел на месте. Скарабеи были везде — они ползли по камням обвала, выбирались из прохода, откуда мы пришли, с сухим шелестом падали с потолка. Сотни, тысячи глиняных насекомых, на которых явно бы не хватило заготовленных бомб. Они не просто спаунились внутри статуи. Весь зал вокруг был «матерью глины».
— Прими этот дар, — едва выдавил из себя я, просовывая руку в ужасное отверстие и выпуская мешочки с лекарственным корнем. — И не держи на нас зла.
«Три ключа затерянной гробницы. Матерь Глины» — задание выполнено!
Получено опыта — 500.
Получен предмет — шар-ключ.
Получено монет –
Матерь Глины приняла ваш дар, паломники. Её дети более вас не тронут.
Получено достижение — «Дар жизни»!
Что-то упало мне на ладонь одновременно с тем, как выскочило системное сообщение. Я резко отдёрнул руку, поскольку статуя начала закрывать рот — к счастью, относительно неторопливо. Её глаза свелись на мне, а затем… закрылись. «Матерь глины» приняла дар и погрузилась в сон, честно расплатившись обещанным ключом. Им оказался шершавый каменный шарик, с тремя отверстиями на разных сторонах.
— Сработало, — неверяще сказал Ронан, всё ещё сжимающий в руке верный двуручник и готовый подороже продать свою жизнь. — Это реально сработало.
— Правильное решение, — едва различимо буркнул Маэстус, молчавший последние минут пять.
— Мог бы и подсказать, — укорил я его, спускаясь назад. Кажется, меня немного шатало.
— Да вы мне и слова не дали вставить.
Обратная дорога по уже знакомому коридору проходила в приподнятом боевом духе. Достижение досталось всем, а вместе с ним и одноимённая пассивка.
Дар жизни
Условие: Пройдите первую часть квеста «Три ключа затерянной гробницы», вручив Матери Глины верный дар с первой попытки.
Награда: Пассивная способность «Дар жизни». Когда ваше здоровье падает ниже 20, запускается процесс регенерации со скоростью 1 очко здоровья в 30 секунд.
Для ребят, у которых показатель хп исчислялся сотнями, а не десятками, такая способность была что слону дробинка. Я же просто тихо радовался связке с «Крепким орешком» и какой-никакой замене потерянным корешкам. Двадцать очков здоровья — не бог весть что, но для меня — больше четверти общего запаса.
— Вход в гробницу, видимо, был со стороны завала, — рассуждала Мила, пока мы перебирались через хорошо знакомую дыру, ведущую в имперский тоннель. — Туда приходили паломники, вручали дары, после чего «праведных» и умных пропускали, а остальных прогоняли или съедали. Когда имперцы пробили сюда проход, охранная система посчитала это вторжением на свою территорию…
— Если бы у меня было время, я бы вернулся сюда и всё равно долбанул эту хрень глиняную, — буркнул Ронан. — Чисто из принципа. Да и экспы было бы явно побольше.
Я проверил свою — ещё 1300 до шестого уровня. Я вспомнил всех людей внизу, без жалости уничтоженных бездушной глиняной ордой, и мысленно согласился с Ронаном. Мы справились благодаря компромиссу, но в любой другой игре я бы потратил время, чтобы восстановить справедливость. Увы, время поджимало, а шансы, что безымянный фолиант окажется за первой же дверью, были крайне невелики.
Зал на другом конце пробитого посередине коридора оказался не столь внушающим, как тот, где восседала злополучная статуя. Скорее не зал, а крупная комната с невысоким — метр в высоту — постаментом по центру и выемкой, куда идеально помещался шар-ключ. Назначение постамента было более-менее ясно по его форме, но оставался другой вопрос…
— Он же открывает только одну дверь из трёх, да?
Глава четырнадцатая
В этот заход тошнота отказалась отступать и спустя пятнадцать, и двадцать минут, и все полчаса. Я скрежетал зубами, едва сдерживая в себе виртуальную желчь — не хотелось уточнять у Стюарта, что в этот момент случится в энвиар-капсуле. По идее — совершенно ничего, поскольку всё происходящее в «Аниме» транслировалось исключительно мне в мозг, а на видеозаписях я в капсуле даже ногами не подёргивал, когда шёл вперёд. С другой стороны, тошнота была настолько острой, что вполне могла «достучаться» и до реального тела…
Мой, как выразилась Нэсс, «самый чистенький и классный» билд трещал по швам даже с единственным игроком внутри. Напрашивался очевидный вывод: «пожарные» профукали все возможные полимеры, а мне пора завязывать с этим добровольным самоистязанием.
Ладно, ещё чуть-чуть. Иначе Нэсс будет ржать так долго и так громко, что начнёт задыхаться, и мне придётся её откачивать. Давай, Макс, сжимаем зубы и выпрямляемся. Шажочек за папу, шажочек за маму, шажочек за Нер’зула, шажочек за светлое будущее энвиара. Вот, кажется, сработало. Тошнота наконец отпустила, можно понемногу дышать и почти не падать.