Незримые пути

Ветер колышет белый парус шторы, пронизанной лучами летнего

Мы часто видим готовую вещь и редко задумываемся над тем, как она изготовлялась.

А об этом хочется рассказать- о путях создания конструкции, о поисках исследователя, о его терпеливых опытах, о его увлечениях и разочарованиях.

Хотелось бы ввести молодого читателя в лабораторию, раскрыть ему тайны рождения технической конструкции. В качестве примера я взял историю создания маленького радиоаппарата, который в результате многолетней над ним работы творческого коллектива нашел свое применение на фронтах Великой Отечественной войны.

Передо мной лежит стальной прут антенны. Я сохранил его на память о годах, когда мы строили маленькие радиостанции. …

В окне — кусок синего неба, верхушка тополя и белая, выцветшая от времени высокая мачта.

Антенна первых лет радиолюбительства. Была она высока, выше всех окрестных деревьев, и длинный ее провод терялся в глубине соседнего квартала. Да, давно это было. И когда смотришь в окно, ощупывая взглядом крыши домов, вспоминаешь лес антенн на этих крышах.

Сейчас торчат одинокие, заброшенные палки совсем без проводов или с маленькой метелкой. Современные приемники не нуждаются в высоких и длинных антеннах — проволочной метелки, даже куска провода, для них совершенно достаточно.

А вон там, на серебряной крыше,- антенны телевизоров. Какой огромный путь прошла советская радиотехника! Возможно, мы будем видеть друг друга, разговаривая по телефону. Мне пришлось даже потрогать рукой первую модель будущего видеотелефона, когда инженеры демонстрировали этот новый вид связи.

Невольно вспоминаются далекие детские опыты. Мы тоже строили разные телефоны.

Это занятие казалось нам увлекательным, и думается, что в создании маленькой радиотелефонной станции (о ней будет рассказано далее) некоторую роль сыграли и эти опыты. Во всяком случае, они помогли почувствовать, как интересно придумывать и совершенствовать пусть даже примитивные аппараты связи.

Он должен быть настоящий, совсем как у взрослых. С радостным, требовательным звонком и тяжелой трубкой.

Мне тогда казалось величайшим чудом, что невесомый человеческий голос протискивается сквозь тонкую проволоку и бежит по ней на другой конец города.

Но проволоки у нас не было, и нам оставалось только одно: играть в "испорченный телефон". Кто не знает этой смешной игры, когда ее участники садятся в ряд и по очереди передают друг другу сказанное первым слово. Передают до тех пор, пока слово не дойдет до последнего играющего. Пройдя через десяток "передаточных станций", почти любое слово становилось неузнаваемым.

Играли мы серьезно, сознательного перевирания не допускали, но зато выдумывали самые трудные и непонятные слова, часто не имеющие никакого смысла. Позднее я узнал, что передачей таких бессмысленных слов испытывают качество настоящих телефонов — насколько точно они передают речь.

Во время школьных перемен мы строили длинные линии — из нескольких десятков человек. Учителя с недоумением наблюдали, как мгновенно, словно по команде, выстраивалась извивающаяся линия, уходящая далеко в глубину двора. Это был живой телефон, который уже не назывался "испорченным". И это был наш первый телефон.

Первые опыты связи.

Но это не техника. Линия часто рвалась, если из нее выбегало нетерпеливое "передающее звено".

Пришлось построить второй телефон — из спичечных коробок. Это уже техника.

Техника, построенная на принципе передачи звука через натянутую нитку, связывающую две вибрирующие пластинки, то есть тонкие деревянные стенки спичечных коробок. Нитка была прочная, натертая воском или парафином.

Вначале ничего не было слышно. Оказывается, нитка касалась дерева, отчего в ней затухали звуковые колебания, или попросту звук не доходил до другой коробки.

Когда я отвел нитку от дерева, слышно стало громко и разборчиво.

Правда, такой телефон работал на коротком расстоянии, не более сотни метров.

Кроме того, нитку нельзя было вести, как провод, по стене. Тогда мы с товарищем решили сделать электрический телефон.

Мой товарищ обратился к отцу:

— Я решил сделать электрический телефон.

Тот снисходительно улыбнулся:

— Все телефоны электрические.

Взрослые, конечно, забывают, что есть телефоны из спичечных коробок! Но теперь нам нужен телефон, как у взрослых: с проводами, а не с нитками; с настоящими телефонными трубками, а не с коробками; с чувствительными угольными микрофонами…

Мы думали, что трубки достанем от старых настоящих телефонов (одну такую трубку уже раздобыли, но она была без микрофона). Где же достать микрофоны? Решили сделать сами.

И это оказалось самым трудным.

В каком-то старом учебнике физики я нашел описание примитивного микрофона. Он был сделан из угольков. О его чувствительности в книжке рассказывались чудеса.

Он усиливал неслышимые шаги мухи до топота слона (конечно, если муха ползла по микрофону).

Мы сделали эту несложную конструкцию. Товарищ пошел в другую комнату, чтобы оттуда говорить в микрофон. Ему хотелось послушать первому, но я решительно завладел трубкой.

Что было слышно? Треск, шипение, шорохи, свист и, наконец, хрипящий голос, говоривший на непонятном языке. Только тогда я понял, что означает термин "нечленораздельные звуки". Казалось, что человек говорит, прижимая к губам гребешок с папиросной бумагой. Никакими способами нельзя было заставить микрофон передавать нормальную человеческую речь.

Наконец отрегулировали, добились более или менее разборчивой передачи, если не считать пустяка: микрофон стал заикаться. Моему "ассистенту" уже надоело болтать перед микрофоном.