Незванный гость
Шрифт:
Внедренный агент вполне в духе известной организации. Это объясняло бы появление записи в блокноте, объясняло бы, откуда взялся профессионал, но эта гипотеза не дает ответа на главный вопрос — при чем тут Аня и ее ребенок?
Нет, люди в погонах в игре определенно не участвуют.
А само письмо с предупреждением? Оно вообще занозой сидит, разрушая любую из моих версий. Никому не выгодно было предупреждать Гарика.
Но хуже всего этот Охотник.
Пусть он догадался, пусть даже знал заранее.
Но тот, кто его нанял, в тот момент просто не знал, что
Мало того, сам Гарик этого еще не знал. Он вообще не верил, что все так серьезно, пока не получил второе предупреждение!
Получается, что бешено дорогой специалист был нанят, чтобы убить беременную женщину!
И вот это уже ни в какие ворота не лезет.
Какой человек в своем уме будет тратиться на суперубийцу там, где можно обойтись уличной дешевкой? Да если бы не было меня, Аню сто раз уже могли ухлопать!
А не будь предупреждения, не было бы и меня.
То есть одной рукой пытаются вбить гвоздь, а другой — подкладывают под него стальную пластину.
Получается замкнутый круг: задумав покушение, некто нанимает исполнителя и выбирает такого, кто мог бы потягаться со мной. С той, про кого еще никто и не слышал!
Бред какой-то.
Зачем усложнять себе задачу? Зачем заставлять Гарика испугаться и принять меры, чтобы потом с этими мерами бороться?
Разве что только этот Охотник и есть враг Гарика. Тогда все сходится — никто не был готов к моему появлению. Никакого замкнутого круга.
Просто по несчастливой случайности Гарик приобрел себе противника, готового к любым ответным ходам с его стороны.
Если все так, то убийца и не подозревает, насколько серьезный противник ему достался. Что он может обо мне знать? Что я телохранитель, приставленный к Ане. И это все. Даже мой досадный промах сыграл мне на руку. Пожалуй, для меня здесь есть простор для маневра.
Так, посмотрим, что получается.
Допустим, у Гарика появляется враг. При этом — серьезный противник. Ему наплевать, как Гарик будет защищаться.
Он знает, что выиграет в любом случае. Он даже нашел способ оставить второе предупреждение прямо в доме Гарика, хотя я пока и не представляю, как это ему удалось.
Получается, кстати, что ему мало просто уничтожить — он хочет, чтобы жертва боялась, чтобы она готовилась к смерти. Ему не нужно убийство из-за угла, его удовлетворит только победа в поединке.
Просто демоническая личность какая-то!
В жизни так не бывает, это похоже скорее на один из тетушкиных детективов с высосанным из пальца сюжетом и кровавыми тайнами на каждой странице. Но допустим. Что дальше?
Самого Гарика он изолирует и принимается за его жену.
Столкнувшись со мной, он понимает, что Гарик позаботился о безопасности Ани, и принимает вызов.
Взрыв не удался, и он тут же наносит новый удар, сделав поправку на мое присутствие. Следующее покушение продумано и подготовлено с учетом нового фактора — меня.
Логично? Да, но какой-то книжной, натянутой логикой. Слишком много «если бы».
Каждое из этих допущений могло бы существовать по отдельности. Но несколько натяжек подряд — слишком
Но оставим в покое интуицию и все эти смутные ощущения. Слишком мало информации, чтобы строить альтернативные версии.
Обратимся к грубым, реальным, осязаемым фактам, вроде этих двух кусочков свинца, засевших в бронежилете в десяти сантиметрах от моего сердца.
Что говорят нам факты?
А говорят они, что, во-первых, действует очень серьезный противник.
Во-вторых, что на пути его ударов по-прежнему единственной преградой остаюсь я.
И самое плохое — он не прекратит своих попыток.
Вывод?
Единственный шанс не только для Ани, но и для меня самой, пока я в деле, — нейтрализовать Охотника.
Если я хочу выжить, мне придется или отказаться от работы, что для меня невозможно по целому ряду причин, или принять вызов и переиграть противника, пока он не переиграл меня.
Вот так, Женя Охотникова. Назвалась груздем, то есть бодигардом, — изволь убить. Или убитой окажешься ты.
Если бы еще удалось разобраться во всем этом нагромождении вопросов! Впрочем, полковник Анисимов когда-то любил повторять, что единственный способ избавиться от вопросов — это дать на них ответы. И еще: нет такой загадки, которую нельзя было бы разгадать.
Вот это мне и предстоит в ближайшее время. Что ж, меня учили находить ответы и разгадывать загадки. В том числе и под пулями.
Первый подозреваемый на очереди — загадочный коммерсант Б., к которому ехал Гарик. Весьма вероятно, что он и есть этот самый Охотник.
А с этой версией уже можно работать, уже можно попытаться найти его прежде, чем он сделает следующий ход. Или спровоцировать его на этот ход там и тогда, где мне это будет удобно. И на этот раз он от меня не уйдет.
Остаток времени, пока в соседней комнате обсуждали достоинства будущего супруга и подробности из жизни общих знакомых, я просидела как на иголках — мне не терпелось проверить одну свою догадку.
Наконец Аня начала собираться домой, и уже через полчаса, заполненные всеми этими «да, кстати…», «а вот ты знаешь…», «ну все, счастливо!» и снова: «Эх, что я забыла тебе…» — короче, с пятой попытки мы распрощались и отправились восвояси.
Расслабляться Аня, как оказалось, умеет не хуже иного специалиста. Я даже позавидовала такой реактивной психике — без всяких тренировок она легко переключилась с пережитого напряжения на полное спокойствие. Только взгляд ее, ставший, когда мы оказались в лифте, неожиданно задумчивым, выдает недавний испуг. Хотя что она успела заметить там, под дулом пистолета? Оказалось, что она даже не видела стрелявшего. А опасность, не пережитая всем существом, только понятая, никогда не бывает слишком страшной. Так уж устроена человеческая природа — до последнего вздоха люди не верят в то, что это происходит именно с ним. Для нормального человека смерть — слишком абстрактное понятие, чтобы пугаться по-настоящему. Может, это и к лучшему…