Незыблемые выси
Шрифт:
С ее пальцев сорвалась молния и ударила в незримую стену, которая тут же засветилась и затрещала. Выражение лица Лиходея изменилось. Клетка создавалась, чтобы удержать даже его, но он не мог вызывать молнии.
Внезапно Титу в висок уперлась волшебная палочка.
— Остановись, или мальчишка умрет, — прорычал Лиходей.
— Продолжай! — закричал Тит. — Пусть я умру, только прикончи его!
Фэрфакс колебалась.
— Не думай. Делай, как я говорю! — повысил он и без того охрипший голос. — Освободись сейчас же!
Живот пронзила
— Будь умницей, — раздался медовый голос Лиходея, — и его страдания прекратятся.
— Нет… — От одной только мысли, что Фэрфакс может послушаться, Тита сковал ужас. — Нет…
Она стиснула челюсть. Тит задохнулся от новой боли — его позвоночник словно рвали на части, — но глаз от любимой не отвел, умоляя ее держаться. Ладони ее тряслись. Она дрожала всем телом.
Лиходей поднял палочку. Тит приготовился к худшему. Лиходей наполовину опустил руку, вновь воздел и отвел в сторону. Тит моргнул, настолько огорошенный, что даже не сразу осознал отсутствие боли.
Лиходей размахивал палочкой, словно дирижировал оркестром. Губы его кривились в усмешке, полной презрения, которое вскоре сменилось смятением, а затем и откровенным гневом.
В следующую секунду обе клетки исчезли. Лиходей упал на колени и поднял Тита.
— Отойдите подальше от этих оснований, — сказал он ошарашенным Фэрфакс и Кашкари. — Я не смогу его долго сдерживать.
Нет, не Лиходей. Это был отец Тита, смотревший на него добрыми, прекрасными глазами, которые так любила его мать.
— Папа! Папа!
— Ты так похож на маму. Просто копия Ариадны. — Он крепко обнял Тита и поцеловал его в лоб. — Кто-нибудь, оглушите меня и окружите заклинанием щита. Лиходей не сможет меня использовать, пока я без сознания.
Фэрфакс и Кашкари вскинули палочки. Но пока Кашкари выполнял просьбу, Фэрфакс подняла камень и швырнула его в…
Уэста, который как раз садился. Он тут же слетел с платформы на пол.
— А вот это правильно! — похвалил Кашкари.
Пока отец Тита без сознания, Лиходей мог обернуться Уэстом. Но покуда его последнее запасное тело вышло из строя… Фэрфакс, Кашкари и Тит переглянулись. Дорога к саркофагу была расчищена, но они понятия не имели, что теперь делать.
* * *
Путь им преградила стена огня.
Возможно, настоящее тело Лиходея не имело рук, чтобы поднять палочку, и даже языка, чтобы произнести слова заклинания, но мозг его работал превосходно. А для магии стихий порой и того довольно.
Пока Кашкари и Тит занимались щитами, Иоланта взмахом рук отодвинула огонь.
— Присмотри за Уэстом и своим отцом! — крикнула она.
Она поразилась, услышав, как Тит назвал нынешнее тело Лиходея «папой». Но все обрело смысл. Теперь бы только одолеть тирана и выбраться отсюда.
Иола подняла одну из каменных платформ и разбила ее о саркофаг, затем другую. Лучший способ уберечь всех — заставить Лиходея защищать свое настоящее
— Не желаете поджариться, милорд главнокомандующий?
Третья брошенная платформа надломила саркофаг. Взмахом руки Иоланта разделила и раскидала половинки крышки.
— Потолок! — крикнул Кашкари.
Потолок покрылся зигзагообразными трещинами. Огромные каменные пласты посыпались вниз. Иоланта перенаправила тонны обломков к дальней стене крипты, но в следующий миг половина всего, что она оттолкнула, развернулась и полетела в Тита. Иола с воплем сбила камни с курса.
Тит закричал. Иоланта тоже — вдруг его все же зацепило?! — но тут увидела, что пока она старалась уберечь любимого от опасности, Лиходей сумел швырнуть плиту в его отца.
С упавшим сердцем она убрала с него камень. Пожар вспыхнул с новой силой. Пламя охватило всю крипту. Иоланта оттолкнула огонь наверх, чтобы все лежавшие на полу — Амара, Уэст и отец Тита — не пострадали.
— Надо двигаться вперед! — крикнул Тит.
— Чем дольше он нас удерживает, тем больше вероятность, что магов Небесной башни одолеют, а его спасут, — почти одновременно сказал Кашкари.
Иола стиснула зубы и проложила дорожку сквозь пламя. Тит и Кашкари, выставив щиты, шли по обе стороны от нее. Резные деревянные панели занялись огнем и сильно дымили. Воздух мерцал от жара. Будто искривившийся саркофаг Лиходея извивался.
Еще больше огня. Еще больше падающих камней. Несмотря на щиты, Иоланта чувствовала, как щеки покрываются болезненными ожогами. Пыхтя от усилий, она вновь оттолкнула пламя на несколько вершков вверх, не желая, чтобы пострадали лежавшие на полу.
Четыре аршина. Два. Один. Они вспрыгнули на возвышение и замерли над теперь уже открытым саркофагом. Но увидели лишь клубящийся внутри молочно-белый туман.
Кашкари ткнул в него кончиком палочки и уперся в невидимый барьер. Тит принялся бормотать различные заклинания.
— Мне разбить остатки саркофага? — спросила Иоланта.
— Можно, — кивнул Кашкари. — Но сомневаюсь, что это поможет. Думаю, саркофаг — лишь декорация. На самом деле тело прикрывает внутренний щит.
Но как им пробиться через эту преграду, которую Лиходей, совершенствуясь, возводил десятилетиями, если не веками?
Действовать надо было быстро. Доносившийся снаружи рев виверн оглушал. Вонь от гигантских куролисков затопила ноздри. И команда Небесной башни взывала к Иоле:
— Пора выбираться отсюда, шкипер! Шкипер, мы больше не можем их сдерживать.
Зайдя так далеко, отступить перед каким-то щитом?
Теперь оба, и Тит, и Кашкари, неистово шептали, пробуя одно заклинание за другим. Иола и невидимый Лиходей тщетно состязались в управлении стихиями. Пот катился по ее лицу, волдыри на щеках саднили неописуемой болью. Крики атлантов снаружи звучали все яростнее, все триумфальнее. Скоро бронированные колесницы прорвутся внутрь, и станет слишком поздно.