Ни далеко, ни близко, ни высоко, ни низко. Сказки славян.

Эпосы, мифы, легенды и сказания Автор неизвестен -

— Женись и ты, — говорят младшему брату.

Тот отвечает:

— Молод я жениться. Мне ещё охота по свету побродить, другие края повидать. А может, и сестёр где повстречаю.

Решил он быстро, собрался ещё быстрее. Меч к поясу привесил, сумку с едой через плечо перекинул, попрощался с братьями и молодыми невестками и отправился в путь.

Шёл плодородными долинами, зелёными холмами, много людей повидал, много рассказов наслушался. А однажды застала его ночь высоко в горах. Присел он у нагретого солнцем камня и задремал. Долго

ли спал или недолго, а проснулся от холода — камень остыл, роса на траву пала, темно кругом, хоть глаза выколи. Только вдали, в ночной мгле, что-то мерцает. То ли звёздочка низко спустилась, то ли чей-то костёр на соседней горе пылает.

Пошёл царевич на огонёк. Подходит поближе — точно, костёр.

Горит тот Костёр в пещере, а вокруг огня сидят девять великанов-людоедов, жареное мясо едят.

Испугался царевич, однако виду не подал. Зашёл в пещеру и говорит:

— Эгей, наконец-то я друзей встретил!

— Коли мы тебе друзья, так и ты нам друг, — отвечают великаны. — Садись с нами, поужинай.

— Да я сыт, — отнекивается царевич, а сам думает: «Ну как это человечина?! Людоеды же они, по всему видно!»

— Разве так меж друзьями ведётся?! — сказал один великан.

— Никак ты нашей едой брезгуешь! — сказал второй.

— Покажи на деле, кто ты таков! — закричал третий.

Что тут скажешь?! Пришлось царевичу сесть к костру десятым. Великаны-людоеды едят мясо, похваливают, царевичу лучшие куски отрезают. А царевич, бедняга, отодвинулся в уголок, где от огня свету поменьше, угощенье ко рту подносит, сам не ест, под камень прячет.

Насытились великаны и говорят царевичу:

— Едок ты, видать, неплохой. Посмотрим, какой из тебя охотник. У нас тут место для охоты хорошее — и недалеко, и дичи много.

Смекнул царевич, какова у людоедов дичь, а отказаться нельзя, с этакими друзьями шутки плохи. Сдерут шкуру, а самого зажарят, вот и вся дружба!

— Ладно, пойдём, — сказал царевич.

Шли недолго; только через гору перевалили — и оказались под стенами престольного града.

Окованные железом ворота на запоре, зубчатые стены высокие, даже великанам не влезть. Да видно, им не впервой. Старший великан вывернул с корнями две вековые ели, приставил одну к стене так, что верхушка с зубцами сравнялась.

— Лезь, — говорит царевичу, — на стену.

Ну, царевич и влез. А великаны снизу вторую ель подают, приказывают:

— Тащи её, через стену на ту сторону перекидывай, мы по ней спустимся.

— Втащить-то пустяки, — отвечает им сверху царевич. — И перекинуть не задача. Да не хочу смолой пачкаться, руки иголками колоть.

— Эх ты, неженка, белоручка! — стыдят его великаны. — Смотри, как настоящий людоед делает.

Один полез, перекинул ель и спускаться начал. Тут царевич вытащил меч из ножен, размахнулся и отсёк голову великану.

— Первый

уже там! — закричал. — Следующему черёд. Второй взобрался на стену, только принялся спускаться, да свалился вниз без головы.

Третий, четвёртый, пятый… Со всеми девятью царевич расправился. Потом спустился по ели и пошёл в город.

Идёт, смотрит — в домах все ставни на окнах наглухо закрыты, все двери заперты, только высоко в дворцовой башне окошко светится.

Ну, царевич и решил в это окошко заглянуть.

Полез на башню, за выступы цепляется, в трещины меж камнями ногу ставит. Десять раз чуть не упал, а всё-таки добрался до окошка.

Видит — на широком ложе спит девушка красоты неописанной. Чёрные волосы по подушке разметались, лицо белое, ресницы длинные на щёки полукружием тень бросают. Полюбовался девушкой царевич и собрался было вниз спускаться. Да увидел, что по стене ползёт огромный скорпион, всё ближе и ближе к изголовью… Вот-вот красавицу ужалит!

Открыл царевич окошко, спрыгнул в комнату и пригвоздил своим мечом скорпиона к стене. У девушки только ресницы дрогнули, вздохнула она, но не проснулась.

Тут царевич заклял свой меч, так сказал:

— Никому в руки не давайся! Я тебе хозяин, я тебя и вытащу.

Каким путем пришёл, таким и ушёл.

К той поре уже и рассвело. Едва ступил царевич на твёрдую землю, открылась в ограде дворцового сада калитка и вышел оттуда человек. Присмотрелся царевич: это сам король. Тут уж никак не ошибёшься: и одежда на нём золотом шитая, и корона на голове… А лицо грустное-прегрустное.

Король увидел царевича и обрадовался.

— Здравствуй, — говорит, — милый мой подданный! Видно, ты смел, что в такой ранний час на улице показался.

— Спасибо, ваше королевское величество, на добром слове. Но я не ваш подданный. Я из чужой страны, из другого царства-государства, и чего бояться надобно — не знаю.

Заплакал король в ответ.

— Беда пришла в мой город. Жизнь в нём кипела, как в муравейнике, теперь опустело всё, будто вымерло. Великаны-людоеды к нам повадились. Многих погубили. А кто уцелел, те сидят за запорами, носа на улицу не кажут.

Утешьтесь, ваше королевское величество, эта гроза миновала, эта туча прошла, — сказал царевич и повел короля к городской стене, где лежали девять великанов, девять отрубленных голов. Король так и всплеснул руками.

Слава тому, кто это сделал! Как бы мне того храбреца узнать?

И ходить далеко не надо, — отвечает царевич, — он перед вами.

Не поверил король.

— Где тебе одному справиться?! Да и меча у тебя нет.

Только сказал — бегут придворные, кричат, друг друга перебивают:

— Чудеса, ваша светлость! Преогромный скорпион чуть вашу дочь не ужалил, к самому её изголовью подобрался, а кто-то пригвоздил его мечом, и ни один человек этот меч из стены вытащить не может.

— Вот, ваше королевское величество, где мой меч, — сказал царевич.