Ничья
Шрифт:
Очнулась Зина под утро. Открыв глаза, сначала понять не могла, где находится. Потом, повернувшись налево, увидела на диване рядом спящую Лариску. Постанывая от подкатившей тошноты, Зинаида вскочила, схватила сумку и, оправляя измятую одежду, вылетела из квартиры, громко захлопнув за собой дверь.
Стыд грыз ее душу, еще не прошедшее полностью опьянение терзало тело.
Зина бежала по улице, не вполне осознавая, где находится, в каком районе, на какой улице. Заметив, наконец, припаркованную возле тротуара машину такси, Зина
– До Ялтинской довезете? – с надеждой спросила она дремлющего водителя.
Мужчина, с трудом разлепив глаза, недоуменно посмотрел на время.
– Что-то рановато вы, дамочка, путешествуете. Пять утра. Ну, садитесь.
Когда Зина забралась в машину, он, очевидно, учуяв едкий запах алкоголя, усмехнулся.
– Видно, праздник удался на славу?
Забившись в угол машины, Зина не отвечала, да и водитель, заметив неразговорчивость странной пассажирки, замолчал и больше не приставал с расспросами.
Влетев в квартиру, Зинаида дочери не обнаружила и, позабыв о времени, забарабанила в дверь соседки. Обомлевшая от грохота, сонная тетя Галя распахнула дверь прямо в ночной рубашке.
– Господи! Ты чего шумишь? Люди спят еще.
– Теть Галь, а Лиза у вас?
– А где ж ей быть, – соседка укоризненно покачала головой. – Ты, мать моя, совсем с ума сошла? Забыла, что дочь в детском саду? Воспитательница тебе сто раз звонила, а потом сама привела девочку домой, да дверь-то некому открыть. Ты хоть бы мне сказала, что не приедешь, я бы забрала ребенка, как раньше, когда вы на работе задерживались. Мне нетрудно, благо, детский сад под боком.
– А воспитательница сильно ругалась? – Зина виновато шмыгнула носом.
– Да чего ей ругаться? Просто волновалась, она ж отвечает за ребенка. Слава богу, помнит меня, не побоялась отдать малышку. А я ей, кстати, сказала, что я родственница. Ну, просто так. Чтобы ей спокойнее было. Ничего?
– Ничего. Спасибо. Вы и так нам как родственница. Так что правду, получается, сказали.
– А ты где была, Зина? – соседка подозрительно оглядела ее. – Вся помятая, лохматая. И спиртным несет от тебя как от пьяницы.
– Да там. С подругой отмечали ее день рождения. Задержалась.
– День рождения – это хорошо, – тетя Галя осуждающе вздохнула. – Но напиваться так, чтобы о ребенке забыть, совсем не дело! Ты, Зиночка, так больше не делай, нехорошо это.
– Где Лиза? – Зина нахмурилась.
– Спит, конечно, – соседка придержала дверь, не давая Зине войти. – Ты иди-ка, себя в порядок приведи, чтобы ребенок не испугался, а я, как проснется, приведу ее, – тетя Галя строго поджала губы. – Дома будешь или как?
– Дома, – Зина спрятала глаза, сгорая от стыда и досады на себя. – У меня сегодня выходной.
Вернувшись в квартиру, Зинаида подошла к стене, сняла портрет мужа в рамочке, легла на диван, прижала к груди его фотографию и зарыдала в голос. Сколько так пролежала, она не знала. Когда иссякли слезы, молча
Прошло недели две. Зинаида так тосковала по мужу, что почти перестала спать по ночам. Сон не шел к ней, а вместо него услужливая память подсовывала картины их счастливого прошлого, словно дразнила, усиливая страдания.
Зина сильно похудела, под глазами появились синяки, она стала молчаливой. Коллеги понимающе отводили глаза.
– Зина, послушайте, только сразу не отказывайтесь, – сочувственно предложила заведующая поликлиникой. – Может, вам отпуск взять? Поехать к морю, отвлечься, а то ведь так можно и психику надорвать, а? На вас жалко смотреть. Вам нужно развеяться, переключиться.
– Нет, пожалуйста, не нужно, – замотала головой Зина, глотая слезы. – Я там с ума сойду. Здесь работа, соседи, знакомые. А там один на один со своими мыслями. Нет, не смогу.
– Ну, смотрите, – заведующая беспомощно развела руками. – Если надумаете, только скажите, я с радостью помогу чем смогу.
– Хорошо, – поспешно кивнула Зинаида. – Пойду, у меня прием.
Выйдя в коридор, она изнеможенно прислонилась спиной к холодной крашеной стене. Не было ни сил, ни желания двигаться. Хотелось тишины и покоя. Полного беззвучия, безветрия и безлюдности. Неподвижности и бездействия. Глухоты и немоты. Не спокойствия, а успокоения. Не замирания, а умирания.
И она вдруг впервые подумала о том, как хорошо было бы лежать там, рядом с Алексеем, в этой вечной тишине могильного холма. Подумала и тут же испуганно спохватилась. Вспомнила про маленькую дочь. Опомнилась, одумалась и пошла работать.
Но ведь наши желания имеют свойство сбываться.
Глава 7
Дней через десять Зинаида, возвращаясь домой, наткнулась на Лариску, сидящую на лавке возле ее подъезда. Озадаченно остановившись, она нахмурилась.
– Тебе чего здесь надо?
Лариска, словно не замечая настороженности, расплылась в радостной улыбке.
– Ой, Зинка, привет! Вот, в гости к тебе приехала.
– Я тебя вроде не звала. – отступила на шаг Зина.
– Ну и что? Ты не звала, а я приехала. Долг платежом красен. Так что приглашай, подруга.
– Какой еще долг? – Зина удивленно взмахнула ресницами.
– Как какой? Я тебя угощала в прошлый раз, теперь ты меня угости.
– Нечем мне тебя угощать, – брезгливо отвернулась Зинаида. – И некогда. Иди по своим делам.
– Я так и знала, что нечем, – Лариска будто и не слышала ее слов. – Поэтому с собой захватила. Вот, смотри, – она приоткрыла сумку, в которой виднелась бутылка с темно-красной этикеткой. – И, между прочим, не бурда какая-нибудь, а коньячок! Мужик знакомый угостил, а я сразу к тебе! Цени, подруга.