Нигде
Шрифт:
Агата и Амаль смотрели на Хиро и ничего не могли понять в его монологе. К столику подошел Майкл:
— Простите, пожалуйста, не подумайте, что я пристаю к вашей девушке. Но у меня такое ощущение, что если я не вспомню, где я ее видел, то я просто сойду с ума!
— Ничего, — рассмеялся Амаль. — Очень забавная ситуация. Мне самому интересно, где вы ее видели.
— Простите, мне кажется, что у вас какое-то необычное имя… Может быть, Амалия?
— Почти, — кивнула Агата, — Агата.
— Точно! Агата! Я уверен в этом! Но я так и не могу вас вспомнить!
К
— Мне кажется, что когда-то давно, даже уж и не помню когда, я ночевала в вашей квартире? У вас еще был такой синий плюшевый медведь…
— Верно, ночевала, — растерялась Агата, — и медведь был… Но… Хиро, что происходит?!
Хиро сидевший с лицом, закрытым ладонями, встрепенулся:
— Они вспоминают, Агата. Они вспоминают, кто они такие и где они. На этой уйдет некоторое время. Представляешь, что будет? Когда они все вспомнят? Макс все-таки гений!
— Мы долетели до нужной планеты? — спросил Амаль.
— Да. Мы на ее орбите. И можем спускаться вниз. И получать свои настоящие тела. Сначала все будут одинаковые. Почти совсем одинаковые, каким их сделает машина-создатель. Но потом, под влиянием своих генов и своего разума эти люди начнут меняться. Худеть, толстеть, их лица будут приобретать то выражение, что диктует им внутренняя сущность. Будет очень много работы… Надо заново строить всю цивилизацию!
Тут Агата увидела, что Майкл и Магда по-прежнему стоят у стола, но их лица уже полны ужаса.
— Я помню, как я покупала билет, — сказала Магда.
— Боже мой, — в глазах Майкла появились слезы. — Там все погибли! Ведь это же была документальная съемка?!
В углу кафе кто-то громко зарыдал.
— Все кончилось, все это кончилось! Внизу мы будем счастливы! — раздавался глухой утешающий голос.
— Ты — Амаль! — сказал Майкл. — А вы к нам приходили тестировать кофе. А ты, ты… недаром я узнал тебя первую!
Майкл обнял Агату.
— Закрывайте кафе, молодой человек, — сказал Хиро. — Сегодня клиентов уже не будет. Идите домой, к своим близким и вспоминайте все вашу прошлую жизнь. Плачьте по погибшим в катастрофе. И готовьтесь к будущей жизни.
— Вот и все? Все кончилось? — Агата чувствовала, как в ее памяти разноцветными вспышками появляются воспоминания. — А где мой отец? И где мама?
— Странно, — сказал Амаль, — мне кажется, что мой отец когда-то был археологом… Какие-то раскопки… Как такое может быть? Он же простой человек, работает в маркете…
— Многое изменилось в этом мире, Амаль. Но сейчас все вернутся к себе. Если смогут.
И с жалостью посмотрев на Агату, добавил:
— Ничего не кончилось, все только начинается. Все только начинается. Пойдемте куда-нибудь. Может, Агата, к тебе? Покажешь нам синего плюшевого медведя?
На улице было удивительно. Казалось, что они и впрямь очутились в каком-то фантастическом кинофильме. Многие останавливали машины, будучи не в силах ехать, и просто сидели, пытаясь вспомнить, кто они и где. Кто-то плакал в голос, кто-то смеялся. Но большинство
Глава 22
Снова дома
В свою квартиру Агата входила с замершим сердцем. Как ни странно, она сохранилась. Но многие вещи, увы, исчезли. Как будто бы кто-то ластиком аккуратно стер все, что в этой квартире могло напоминать об Агате. Теперь это было просто помещение, наполненное нейтральными вещами. Без фотографий, записок или еще чего-то подобного. Исчезли даже несколько учебников, в которых Агата когда-то подчеркивала какие-то строки. Но синий медведь сохранился. Амаль поднял его и взвесил на руке:
— Ты играла с ним в детстве?
— Наверное, нет… — покачала головой Агата. — Это же не моя квартира. Я тут оказалась уже почти взрослой.
Мужчины завалились спать, а Агата, не в силах лечь, всю ночь слушала, как с улицы раздавались то смех, то плач. И задремала только под утро, проснувшись, впрочем, через пару часов от осторожных шагов Хиро.
— Включи новости, Агата. Я думаю, что твой отец должен что-то объявить.
— Я всю ночь ждала. Ничего. Только говорят, что все выходят на улицы. Сегодня ничего не работает, люди собираются в центре. Обсуждают, говорят, пытаются понять, что происходит. И никаких официальных сообщений.
— Да, мне это не нравится. — Амаль тоже проснулся. — Почему Воронов не выступает?
— Кадры с Землей и новой планетой еще идут?
— Почти не идут, очень редко. Но их и так постоянно крутят в новостях.
Хиро подошел к столу и заглянул в новостную ленту.
— Ого! Да и в самом деле черт знает что. Какие толпы! Весь город вышел! Надо, пожалуй, что-то сказать. Я обязан это сделать. И это мне очень не нравится.
— Не хотите выступать? Но вы же получаетесь главный? — Амаль с интересом рассматривал кадры толпы.
— Нет, дело не в этом. Если не выступил ни Макс, ни Вайс, ни еще кто-либо в такой ситуации, если нет никакого официального заявления, то, скорее всего, Вайс решил идти до конца. И это очень плохо. Ну ладно, поехали ловить какую-нибудь съемочную группу. Там их, вижу, много. Обратимся к народу.
Машин на улицах почти не было, зато исправно ходил общественный транспорт. За пультами управления в нем сидели роботы. Им было все равно, что обсуждают люди. Они просто не понимали этих новостей. Через пятнадцать минут друзья были на площади.
— Журналист? — Хиро ухватил молодого человека в зеленой кепке, стоявшего вместе с оператором. — Прямая трансляция есть? Пойдемте, сейчас я буду говорить речь. Гоните сразу в эфир, и как можно на б ольшую аудиторию. Скажите там своим, пусть известят все новостные каналы.
— А вы, прошу прощения, кто такой?
— Я? Ну, скажем так, один из главных людей во всем этом мире. Заместитель Максима Воронова. Меня зовут Хиро Такаши. Вспоминаете?
Журналист сглотнул, сдернул кепку. Ему стало жарко.