Нихилени
Шрифт:
— Забавно. Мне он тоже это говорил, — Ан прикрыла глаза. — Значит, тебя в тот день не было в Городе?
— Не было, — согласилась Красавица. — Папа отослал меня в Холмы, а когда я узнала, что он приказал перейти реку, вернулась. Но тебя уже не было, а Кел… ну…
— Не будем об этом. Значит, Умник пошел меня искать? И как, нашел хотя бы мои следы?
— Он сказал, что ты пропала бесследно. Ювелир подтвердил его слова, но ты же помнишь Ювелира. Он в саду мог потеряться, не то что в лесу найти чьи-то следы.
— Бесследно, — кивнула Ан.
24
Давным давно, в другом мире и другой жизни,
Ночь пришлось провести в яме от корня-выворотня, закутавшись в куртку и зарывшись в прошлогодние листья. Утром отец её нашёл, едва живую, замёрзшую и белую, как мел.
Ан лежала на холодеющей земле и вспоминала отца, ругающегося и ловящего на автобане попутку, чтобы отвезти её в город. Вспоминала, как может греть простой костёр в рощице чуть в стороне от трассы.
Холод — коварный убийца. Он мягкий и нежный, как перина. Ан падала в забытьё и грезила наяву. Дом, друзья, тёплая кровать, уютная мастерская, их шумные посиделки. Сначала школьные, бессмысленные и глупые. Потом студенческие, когда каждый из них изображал из себя специалиста в своей теме, хотя едва отслушал пару курсов. Отец, смеющийся над её важным тоном.
— Кел, — Ан вспомнила, где она и открыла глаза. Единственное, что она чувствовала — это лёгкое покалывание, как от тепла. Она замерзает. Ан вспомнила ту давнюю ночь в лесу. Тогда было холоднее. Но она была в тёплой одежде и не была ранена.
А что сейчас? Сейчас всё по-другому. Утром Кел найдёт её остывшее тело с остекленевшими глазами. Таком будет конец Ан, бессмысленный и бесславный. Такой же глупый, как… Она не могла вспомнить его имени. Только перед внутренним взором предстал образ худой бесполой фигуры в мятых джинсах и старой футболке. Он вертел в руках обгрызенный карандаш и слушал новости. Вот так буднично, совершенно обычно, их создатель слушал утренние новости. Как он сам говорил, занятие совершенно бесполезное, в них всё равно не говорили ничего, что было бы настоящими новостями. Дядюшка тоже считал радио глупостью. Глупостью и слабостью создателя. Нет, разумеется, они вышли не теми, как задумывались, не из-за утренних новостей. Но их создатель был несовершенным. Не таким, каким мог бы быть и каким должен быть, не таким, чтобы создать поистине совершенное потомство. Возможно, поэтому дядюшка его и убил.
Или не он, Ан не знала, что именно тогда случилось. Столько смертей случилось в один день, что никого не интересовала судьба сумасшедшего гения.
…нельзя сдаваться. Ан попыталась напрячь тело. Никакого отклика. На мгновение ей показалось, что она плывёт. Из глубин памяти всплыло воспоминание, как она плавает в воде. Кисло-сладкой воде, которая движется в её лёгких, а она лениво шевелит руками и ногами. А перед ней — искажённые лица и человечки. Она ещё не знает их, а её отец и дед обсуждают её, какой она будет и когда сделает первый вдох.
— Ан!
Она вздрогнула. Кел тормошил её за плечо.
— Тупица, ты совсем замёрзла, — брат наклонился к ней. Ан почувствовала его дыхание не лице. Потом — слабое покачивание. Похоже, её подняли на руки. Это длилось бесконечно долго. Ан с трудом приоткрыла глаза, попыталась
Она лежала на дне ямы в темноте и замерзала. Она попыталась позвать Кела, но вместо этого из горла вырвался сип. Тело не слушалось. Ан не могла даже вздохнуть полной грудью. Над ней
Одна из звёзд вспыхнула и ослепила её. Сверхновая? Да нет, глупость какая. Скорее всего, у неё снова галлюцинации.
— Она жива?
— Да нет вроде. Смотри, это она ногу сломала?
“Кто вы?” молча спросила Ан у голосов. Они настоящие или снова её галлюцинации?
— Спустимся?
— Ноги переломаем…
— Надо проверить.
— Да что проверять-то. Ты ей в глаз светишь.
— А ты идиот.
— Помогите, — прошептала Ан, и голоса умолкли. Звезда погасла. Ан провалилась в забытье, даже не успев подумать, что это конец.
Пробуждение было болезненным. Она словно наконец-то сумела вздохнуть, и лёгкие пронзили тысячи раскалённых игл. Ан распахнула глаза и закашлялась, судорожно дёргая руками и ногами. Она перевернулась на живот, и задохнулась от пронзившей каждую клеточку её тела боли.
Ан выпучила слепые глаза и хлопала губами, как выброшенная на сушу рыба. Она не слышала, не видела и не могла вздохнуть. Когда она сумела повалиться на бок и наконец-то подняла диафрагму, то была по-настоящему счастлива.
А потом к ней вернулось зрение.
Ан лежала на деревянном полу около опрокинутого стола среди гор мусора. Кто-то положил её на сваленные в кучу старые бумаги, занавески и накрыл сверху бумагами, синтетическим одеялом и серой курткой с содранными нашивками.
Её тело болело от холода и неудобной лежанки. Ан попыталась встать, но ноги её не слушались, а руки подломились. Она упала на пол и заплакала.
Потом внезапно пришло осознание, что она жива, хотя должна была умереть. От шока Ан сумела перевернуться обратно на спину и поднести к лицу свои дрожащие руки. Куртка на раненой была разорвана так, что целой осталась только одна манжета. Но под грязными окровавленными лохмотьями была целая бледная плоть. Ан с ужасом уставилась на свои тонкие руки. Когда на последний раз видела их без одежды, всего сутки назад, в своей мастерской, они такими не были. Они были жилистыми, сильными, едва тронутыми солнцем. Но не вот этим вот…
Ан выровняла дыхание, и поняла, что замёрзла и ей срочно надо что-то делать или помирать. Она оглянулась.
Кроме опрокинутого стола и мусора в маленькой комнате были ещё стулья и настенные шкафчики. Всю площадь, не занятую шкафчиками, занимали оборванные и почерневшие схемы, карты и таблицы.
Она в старой метеорологической станции.
Но она сюда не приходила.
Паника подхлестнула силы Ан. Она встала на четвереньки, толкнулась, выпрямилась и встала на двух ногах. Её хватило на два шага. Ан упала прямо на обитую плёнкой дверь. Скрипнули петли, и она рухнула на пол, глядя на приоткрывшуюся щель на свободу. Солнце мягко освещало высокую траву и кусочек почерневшего крыльца, засыпанного сором и опавшими листьями. Ан протянула вперёд руку и попыталась открыть дверь шире. Не получилось. Она приподнялась на локтях и навалилась на дверь головой. Снова никакого результата. Кто-то заклинил или подпёр дверь снаружи. Ан с ужасом поняла, что это конец. Она устала, она замёрзла, она брошена кем-то, кого она даже не помнила. Ан заплакала и толкнула дверь. Она не подавалась.