Никита Хрущев
Шрифт:
Известно, что МТС возникли в СССР еще в конце 20-х годов для помощи первым колхозам, не имевшим ни средств, ни кадров для приобретения техники. Перед войной в стране насчитывалось около 7 тысяч МТС, в 1958 году – более 8 тысяч. Еще в 30—40-е годы следовало не только развивать МТС, но и поощрять приобретение техники самими колхозами, особенно крупными хозяйствами. Но Сталин считал продажу техники колхозам принципиально недопустимой в социалистическом обществе, ибо это расширяло бы сферу товарного обращения, превращая в товар часть средств производства. Колхозам разрешалось приобретать только грузовые автомашины. Между тем по мере их укрупнения, роста их доходов и образовательного уровня колхозников неизбежно возникал вопрос о расширении возможностей и прав колхозов в деле механизации. Система, при которой на колхозной земле было два хозяина, один из которых отвечал за механизацию, а другой – за проведение ручных работ и транспортировку продуктов, тормозила развитие производства. Способность хозяйств рационально использовать собственную технику показал и эксперимент, проведенный в 1957 году на Ставрополье, где 12 крупным колхозам передали технику соседних МТС. Но этот эксперимент проходил в особо благоприятных
Все эти предостережения оказались, однако, скоро забытыми. В течение всего лишь трех месяцев после принятия нового закона большая часть МТС была ликвидирована. К концу 1958 года свыше 80 % колхозов купили технику МТС. Не сделали этого лишь около 20 % слабых колхозов. Но на декабрьском пленуме ЦК в 1958 году после «обмена мнениями» Хрущев потребовал продать технику и слабым колхозам, чтобы «не развивать у них иждивенческих настроений». На 1 января 1959 года из 8 тысяч МТС сохранилось лишь 385. Подобная поспешность нанесла значительный ущерб колхозному производству. Колхозам пришлось потратить громадные суммы не только на покупку техники, но и на строительство помещений для ее хранения и ремонта. Не менее миллиарда рублей в год требовалось на горюче-смазочные материалы. Надо было оплачивать и труд механизаторов, которые превратились из рабочих в колхозников. Между тем в 1958 году только 40 % всех колхозов экономисты относили к числу крепких хозяйств. Впрочем, и крепким колхозам пришлось нелегко. Хотя закон предусматривал рассрочку платежей в 3–5 лет, под давлением сверху большая группа колхозов объявила о своем желании всего за один год рассчитаться за всю полученную технику. Хрущев поддержал эту инициативу, и под давлением обкомов такие же обязательства стали принимать многие средние и слабые колхозы. Большинству из них пришлось отложить на несколько лет все другие проекты и даже сократить оплату труда. На покупку машин в отдельных случаях шла часть оборотных средств колхозов. Естественно, что они предпочитали покупать лишь новые и исправные машины. Поэтому на усадьбах МТС скопилось много непроданной техники, которую разумно было бы продавать по сниженным ценам или отдавать бесплатно. Но местные органы вынуждали колхозы покупать и эту технику. При этом цены на машины МТС только за 1958 год повышались дважды. Более высокие цены устанавливались на запасные части, бензин и другие материалы технического назначения.
Реорганизация МТС отразилась на работе предприятий сельскохозяйственного машиностроения. После покупки техники МТС у колхозов уже не осталось денег для приобретения вновь производимых машин. Вместо предоставления долгосрочных кредитов колхозам государство начало сокращать производство сельскохозяйственных машин, заменяя их другой продукцией. Поставка новой техники сельскому хозяйству стремительно сокращалась. Уже в 1958–1959 годах деревня получила вдвое меньше новых комбайнов, грузовиков и других машин. Между тем, по подсчетам экономистов, показатели использования техники в колхозах стали теперь хуже, чем ранее в МТС.
Не была продумана и своевременно создана новая система обслуживания и ремонта колхозных машин. Колхозы могли обеспечить лишь текущий, но не капитальный ремонт. На усадьбах многих прежних МТС возникали предприятия новой организации «Сельхозтехника», которые оказались экономически заинтересованными в том, чтобы колхозные машины как можно чаще и дороже ремонтировались (подобно стекольщику, который заинтересован в том, чтобы разбивалось больше стекол). Механизаторы из бывших МТС, превращаясь в колхозников, теряли важные социальные льготы. В экономически слабых колхозах их доходы заметно уменьшились, и десятки тысяч трактористов и комбайнеров ушли в города на более выгодную работу. У них все же имелись паспорта, которых тогда не было у колхозников. Общим результатом реорганизации МТС оказалась громадная «перекачка» средств из колхозных касс в государственную казну. При этом на ближайшие 7–8 лет использование техники в деревне не улучшилось, а наоборот, заметно ухудшилось. Колхозному производству и всему сельскому хозяйству страны был нанесен неоправданный ущерб.
Не слишком удачной оказалась и реформа системы народного образования в СССР. Еще в июле 1953 года Н. С. Хрущев направил членам ЦК Записку «Об укреплении связи школы с жизнью», которая зачитывалась на собраниях руководителей народного образования и вскоре появилась в газетах. «Записка» Хрущева содержала справедливую критику положения дел в школах. Известно, что при Сталине советская школа отказалась от популярных в 20-е годы идей политехнического обучения и соединения обучения с производительным трудом. Ученики покинули цеха предприятий, в школах ликвидировались мастерские, закрывались рабфаки – школы для молодых рабочих. Общеобразовательные школы ориентировались на поступление выпускников в высшие учебные заведения. Для подготовки квалифицированных рабочих создавалась система ремесленных училищ, куда поступали в основном дети из малообеспеченных семей. Но уже в 50-е годы только меньшая часть выпускников средних школ могла продолжить обучение в вузах, большая часть недавних школьников пополняла ряды рабочих и служащих, к чему юноши и девушки не были подготовлены ни морально, ни практически. Обострялось противоречие между школой и жизнью, между системой народного образования и системой народного хозяйства.
Неудивительно, что еще в начале 50-х годов возродилась идея политехнического обучения, в школах начали создавать небольшие мастерские, на трудовое обучение в разных классах отводилось от 2 до 4 часов в неделю. При сельских школах появились школьные хозяйства с правильным севооборотом, школьные фермы
Его общий лозунг о подготовке всех школьников к труду на предприятиях, в совхозах, колхозах, учреждениях был совершенно верным. Но Хрущев представил и конкретные предложения, не соответствовавшие условиям 50-х годов. Главным ориентиром для него служили воспоминания о рабочих факультетах и заводах-втузах первой половины 20-х годов, когда общеобразовательная средняя школа занимала еще скромное место в советской системе народного образования. Поэтому Хрущев предлагал вообще упразднить ставшую уже привычной для населения общеобразовательную среднюю школу. Он, в частности, писал: «В городах и рабочих поселках дети, получившие 7—8-летнее образование, должны, может быть, идти в школы типа фабзавуча (фабрично-заводского обучения. – Р. М. ). Они будут продолжать учебу, но чтобы эта учеба была тесно связана с профессиональным образованием, помогала учащимся приобрести производственные знания и трудовые навыки. В сельской местности учащиеся, после 7–8 лет обучения в школе, должны будут получить практические навыки и знания по агрономии и другим отраслям сельского хозяйства или обучаться 2–3 года какому-либо ремеслу… Но можно пойти и по такому пути: заканчивать первый этап получения среднего образования молодежью 8-летним образованием с тем, чтобы после окончания восьмилетки все юноши и девушки шли работать на производство. При такой организации общеобразовательной школы нам придется ежегодно определять на работу в ближайший период времени от 2 до 3,5 миллиона подростков, причем примерно 40 % из них в городе, остальных в деревне» [124] .
Что касается полного среднего образования, то Хрущев предлагал давать его в вечерних (сменных) школах с 3—4-летним обучением при 2–3 днях в неделю, свободных от производства. Обычные общеобразовательные школы Хрущев советовал сохранить лишь «в относительно небольшом числе».
Его предложения содержали и верные мысли, и много существенных ошибок, главная из которых состояла в недооценке привычных и территориально близких для населения дневных общеобразовательных средних школ, а также в подмене политехнического обучения и посильного производительного труда школьников принудительным профессиональным образованием с крайне ограниченными возможностями выбора профессии. Тем не менее события и в данном случае развивались с ничем не оправданной быстротой. В ноябре 1958 года газеты опубликовали «тезисы ЦК КПСС» о перестройке школы, а в декабре 1958 года после формального «всенародного обсуждения» Верховный Совет СССР принял Закон «Об укреплении связи школы с жизнью и о дальнейшем развитии системы народного образования в СССР». Правда, не столько положения нового закона, сколько практика его проведения в жизнь существенно отличалась от предложений Хрущева. Основой среднего образования осталась все же дневная средняя школа, в которой примерно 1/3 учебного времени в 9—11-х классах отводилась на производственное обучение и производительный труд учащихся. Повсеместную организацию подобного рода средних школ с производственным обучением предполагалось завершить в течение пяти лет.
Хотя Хрущев неохотно согласился на такой срок, в действительности он был нереальным. У системы образования имеется своя логика, и быстрые преобразования здесь невозможны. За пять лет нельзя создать материальную базу и обеспечить педагогические кадры для политехнического и производственного обучения десятков миллионов учащихся. Пока на новую систему переходили несколько тысяч лучших школ, уже накопивших немалый опыт трудового обучения и тесно связанных с соседними предприятиями, недостатки проводимой реформы казались не столь заметными. Но для 70–80 % школ перестройка оказалась лишь формальной, реальным же фактом стало ухудшение качества и обучения, и воспитания. Еще более затруднило положение средней школы неожиданно принятое через несколько лет Хрущевым решение вновь сократить обучение в школе с 11 до 10 лет. Это потребовало сложных изменений в учебном плане, в результате которых были утрачены многие достижения школы в области трудового обучения.
Спокойные месяцы 1959 года
Время до конца лета 1959 года стала во многих отношениях самым спокойным в жизни Н. С. Хрущева. Спокойно прошел в начале года внеочередной XXI съезд КПСС, который заменил действующий пятилетний (1956–1960) план новым семилетним планом развития народного хозяйства, охватывающим период 1959–1965 годов. Главным поводом для такого решения служила реорганизация управления народным хозяйством, так как отныне планы нужно было рассчитывать не только по отраслям, но и по совнархозам. Иные условия сложились и в деревне после продажи техники МТС. Семилетний план предусматривал высокие темпы прироста продукции основных отраслей промышленности и сельского хозяйства. Даже журнал «Крокодил», забыв о своем амплуа сатирического журнала, писал: «Контрольные цифры семилетки в тезисах доклада Н. С. Хрущева словно звездная россыпь на синем шелковом пологе. Цифры горят и переливаются, как звезды. Они живут, излучают энергию, от их лучей зажигаются сердца. Ослепительным белым светом горит цифра выплавляемой стали. Зеленым отсвечивают цветные металлы. Золотом сверкает цифра пшеницы. Цветами радуги переливаются цифры тканей. Мы видим картину рождения этих цифр, поразивших воображение человечества… За каждой цифрой – ее творцы, хозяева страны, строители коммунизма. Каждая цифра – сгусток творческой энергии. В целом это картина плановой экономики, всенародного управления социалистическим хозяйством» [125] .