Никита Хрущев

Медведев Рой Александрович

Микоян прервал переговоры и уединился в своем номере в посольстве. Когда спустя несколько часов он вышел к сотрудникам посольства, его ответ был таким: в Москву вылетит прибывший вместе с ним сын Серго, а сам он останется вести переговоры.

Этот поступок Микояна сломал лед в начавшихся переговорах. Кастро не стал протестовать против одностороннего решения советского руководства, хотя и занимал по-прежнему радикальные позиции. Переговоры шли трудно, Микоян вел их почти круглосуточно. Путем взаимных уступок и компромиссов в конце концов удалось достичь соглашения по ключевым вопросам. Советские ракеты, самолеты «Ил-28» и торпедные катера были вывезены с Кубы. Инспекция могла фотографировать и наблюдать незачехленные ракеты на советских судах в международных водах. США, со своей стороны, гарантировали безопасность Кубы, на которой был также оставлен советский военный учебный центр.

20 ноября президент Кеннеди объявил о снятии блокады, а Хрущев отменил состояние повышенной боевой готовности в советских войсках. Карибский, или кубинский, кризис был преодолен.

О

некоторых подробностях тех драматических дней их участники смогли рассказать только через три десятилетия. Так, А. Н. Шелепин вспоминал: «В течение нескольких суток кризиса все руководство страны находилось в Кремле, по сути дела, на казарменном положении. И все шифровки в США и из США рассматривались незамедлительно и коллегиально в Кремле.

Как только разразился Карибский кризис, было созвано экстренное заседание Президиума ЦК. Присутствовал на нем и я в качестве секретаря ЦК КПСС. Все собрались, заранее не зная зачем. Появился красный, очень взволнованный Хрущев, и первая фраза, которую он произнес, была: “Товарищи! Дело Ленина погибло!” И это понятно, ибо, начнись в то время война, мы бы действительно погибли, так как США имели значительное превосходство в ядерном и другом вооружении» [157] .

Бесполезно рассуждать о том, что Хрущев проиграл этот раунд с Кеннеди, что удаление ракет стало унижением для СССР и т. п. Лишь очень немногие журналисты писали тогда о «капитуляции» Советского Союза. Сам Кеннеди вовсе не был настроен праздновать победу. Ответственность за возникновение кризиса несли и советские, и американские руководители, но и Хрущев, и Кеннеди проявили в решающие часы разумную сдержанность, сохранив контроль над ходом событий и не позволив им перерасти в разрушительную войну. В Вашингтоне немало влиятельных государственных деятелей с самого начала настаивали на действиях, ведущих только к войне. Можно предполагать, что и в окружении Хрущева не все были согласны с его решением – удалить ракеты с Кубы. И если престиж Кеннеди после Кубинского кризиса заметно поднялся, то поднялся и международный престиж Хрущева, который сумел вовремя остановиться и уступить. Компромисс был достигнут усилиями обеих сторон. Но не следует забывать и о том, что о согласии СССР демонтировать и увезти ракеты и бомбардировщики с Кубы стало известно в Вашингтоне менее чем за сутки до назначенной правительством США атаки военно-воздушных сил, морских и сухопутных частей, атаки, которая вместе с советскими ракетами, офицерами, специалистами уничтожила бы и новое кубинское государство, а стало быть, привела и к ответным мерам со стороны СССР. В послевоенный период мир еще никогда ни до, ни после Кубинского кризиса не подходил так близко к пропасти новой мировой войны.

Международные дела после Кубинского кризиса

В первые недели после Кубинского кризиса Ф. Кастро сделал несколько заявлений с критикой действий Хрущева. Однако ни Куба, ни Советский Союз не стремились обострять возникшие разногласия в их отношениях. Напротив, страны нуждались в демонстрации, свидетельствовавшей об укреплении отношений между ними. Такой демонстрацией явился визит Фиделя Кастро в СССР весной 1963 года, визит, продолжавшийся 40 дней. Пожалуй, никого из зарубежных деятелей Хрущев не встречал и не принимал так радушно. Самолет «Ту-114» приземлился в Мурманске, где Ф. Кастро встречал Микоян. Через день сотни тысяч москвичей приветствовали руководителя Кубы, который вместе с Хрущевым и Брежневым проехал в открытой машине в Кремль. Затем состоялся грандиозный митинг на Красной площади. Еще через несколько дней – 1 мая 1963 года – Кастро снова стоял имеете с Хрущевым на трибуне Мавзолея, наблюдая за большим парадом Советской армии и приветствуя демонстрантов. Несколько дней Хрущев и Кастро отдыхали и охотились в подмосковном угодье Завидово. Надо сказать, что Хрущев любил охоту и был очень метким стрелком даже в свои 69 лет. 5 мая Кастро отправился в продолжительную поездку по стране. 23 мая он вернулся в Москву, где на стадионе им. Ленина состоялся большой митинг и честь советско-кубинской дружбы. В обширном коммюнике, подписанном Хрущевым и Кастро, сообщалось о расширении сотрудничества СССР и Кубы во всех областях. Также в нем говорилось: «В ходе бесед между Н. С. Хрущевым и Ф. Кастро с советской стороны был подтверждено, что если в нарушение принятых президентом США обязательств о невторжении на Кубу на нее будет совершено нападение, то Советский Союз выполнит свой интернациональный долг перед братским кубинским народом и окажет ему необходимую помощь для защиты свободы и независимости республики Кубы всеми имеющимися в его распоряжении средствами. Организаторы агрессии должны отдавать отчет, что вторжение на Кубу поставит человечество перед разрушительной ракетно-термоядерной войной» [158] .

31 мая Кастро и Хрущев побывали в расположении крупного подразделения советских ракетных войск стратегического назначения. Два дня они провели в Грузии, после чего вылетели в Мурманск, и оттуда Кастро вернулся в Гавану.

Кубинский кризис многому научил руководителей СССР и США, определив более четко пределы, за которые нельзя выходить, чтобы не поставить мир перед угрозой разрушительной войны. Хрущев заметно ослабил теперь свое давление по германским проблемам и перестал угрожать быстрым заключением сепаратного мира с ГДР, что могло привести к новому опасному кризису.

Изменение общей атмосферы ускорило такое важное событие, как подписание СССР, США и Великобританией договора о частичном запрещении испытаний атомного и водородного оружия. Переговоры по этой проблеме происходили давно, но без видимого прогресса.

СССР настаивал на запрещении всех испытаний, включая и подземные, а также на том, чтобы новый договор подписали все ядерные державы. Но Франция не желала участвовать в переговорах, а США не хотели полного запрещения испытаний. Чтобы подчеркнуть свою искренность, Советское правительство еще в 1958 году объявило об одностороннем прекращении всех испытаний атомного оружия и заявило, что не возобновит этих испытаний, если их не будут проводить США и Англия. Они последовали примеру СССР, который, однако, первым нарушил этот добровольный мораторий в 1961 году в разгар Берлинского кризиса. В это время в СССР завершилось создание нескольких особо мощных ядерных зарядов, которые еще не испытывались. Желание продемонстрировать Западу военное могущество Советского Союза побудило Хрущева назначить новую серию испытаний в районе Новой Земли. Академик А. Д. Сахаров, один из создателей водородной бомбы и участник прежних испытаний, писал позднее об этом: «Начиная с 1957 года (не без влияния высказываний по этому поводу во всем мире таких людей, как А. Швейцер, Л. Полинг и некоторых других) я ощутил себя ответственным за проблему радиоактивного заражения при ядерных испытаниях. Как известно, поглощение радиоактивных продуктов ядерных взрывов миллиардами населяющих землю людей приводит к увеличению частоты ряда заболеваний и врожденных уродств. При попадании радиоактивных продуктов взрыва в атмосферу каждая мегатонна мощности ядерного взрыва влечет за собой тысячи безвестных жертв. А ведь каждая серия испытаний ядерного оружия (все равно – США, СССР, Великобритании или Китая и Франции) – это десятки мегатонн, т. е. десятки тысяч жертв…

Я вспоминаю лето 1961 года, встречу ученых-атомщиков с Председателем Совета министров Хрущевым. Выясняется, что нужно готовиться к серии испытаний, которая должна поддержать новую политику СССР в германском вопросе (Берлинскую стену). Я пишу записку Хрущеву: “Возобновление испытаний после трехлетнего моратория подорвет переговоры о прекращении испытаний и разоружения, приведет к новому туру гонки вооружений, в особенности в области межконтинентальных ракет и противоракетной обороны” – и передаю ее по рядам. Хрущев кладет записку в нагрудный карман и приглашает присутствующих отобедать. За накрытым столом он произносит импровизированную речь, памятную мне по своей откровенности, отражающей не только его личную позицию. Он говорит примерно следующее: “Сахаров – хороший ученый, но предоставьте нам, специалистам этого хитрого дела, делать внешнюю политику. Только сила, только дезориентация врага. Мы не можем сказать вслух, что ведем политику с позиции силы, но это должно быть так. Я был бы слюнтяй, а не председатель Совета министров, если бы слушался таких людей, как Сахаров”» [159] .

Еще одно испытание сверхмощного ядерного оружия состоялось незадолго до Кубинского кризиса. Конечно, и США после этого отказались от добровольного моратория на подобные испытания. Переговоры, однако, продолжались, и точки зрения сторон постепенно сближались. Было решено отказаться от всех испытаний ядерного оружия, кроме подземных. В июле 1963 года был парафирован, а 5 августа был подписан в Москве Договор о запрещении испытания ядерного оружия в атмосфере, космическом пространстве и под водой. От Советского Сою за договор подписал А. А. Громыко, от Соединенных Штатов – Дин Раск, от Великобритании – лорд Хьюм. При его подписании присутствовали Генеральный секретарь ООН У Тан, Н. С. Хрущев и послы многих стран, аккредитованные в Москве. В тот же день договор подписали от имени своих стран 10 послов. Через неделю под его текстом появилось еще 27 подписей. К 11 сентября стояло уже 77 подписей. В октябре договор ратифицировали СССР, США, Великобритания, и он вступил в законную силу.

Вскоре Хрущев уехал в отпуск на дачу в Пицунде, где его посетил Дин Раск. Их беседы касались многих проблем мировой политики, так как и Хрущев, и Кеннеди выражали заинтересованность в продолжении начавшегося процесса разрядки. Обсуждался вопрос о положении в Лаосе и Вьетнаме, где США все больше втягивались в конфликт между Севером и Югом. Хрущев отнесся спокойно к угрозам о расширении вмешательства США. «Если хотите, – говорил он, – попробуйте повоевать в джунглях Вьетнама. Французы воевали там семь лет и все же были вынуждены уйти. Американцы, может быть, сумеют провоевать там дольше, но и им придется в конце концов уйти». Д. Кеннеди колебался. Он был близок к тому, чтобы отозвать американских военных и не заходить слишком далеко в конфликте. Однако в конце 1963 года пуля наемного убийцы или группы убийц сразила в Далласе президента Кеннеди. Как и большинство советских людей, Н. С. Хрущев был искренне опечален смертью Кеннеди и впоследствии часто вспоминал о нем с большой теплотой. Что касается нового президента США, Линдона Джонсона, то он иначе смотрел и на проблемы Вьетнама, и на многие важные аспекты американо-советских отношений.

Не могло радовать Хрущева и развитие отношений с КНР. Достигнутое в конце 1960 года соглашение оказалось непрочным. Уже на XXII съезде КПСС Чжоу Эньлай в своем выступлении в ряде пунктов полемизировал с Отчетным докладом ЦК КПСС. Не дожидаясь окончания съезда, китайская делегация покинула Москву. Хрущев лично провожал Чжоу Эньлая в аэропорту, однако китайский премьер на первом же собрании партийного актива КПК назвал XXII съезд КПСС «ревизионистским». В 1962 году полемика между КПК и КПСС продолжалась в форме теоретических статей и конфиденциальной переписки, но с 1963 года она принимала все более резкий и открытый характер. Газета «Женьминь жибао» публикует несколько статей, направленных не только против КПСС, но и против компартий Франции, Италии, США и некоторых других стран.