Никита Никуда
Шрифт:
На этом я прекратил расспросы. Хотя и было мне интересно: ушла, но как? Тайком? Любя? Нагишом? Не оглядываясь? Время для этого, я полагал, будет еще.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Лес расступился. Тропа, подсыпанная щебнем, о которую он в клочья истрепал китайские кроссовки, приостановилась, разделялась натрое, образуя развилку - вилы, трезубец их трех троп. Левая тропинка несколько в гору шла, прямо ровен был путь, правая же под уклон скатывалась. Он машинально ступил вправо, не сообразив, что любой спуск рано или поздно приводит
Было душно, под ногами хлюпало, ноги в остатках обуви утопали в грязи. Шашка с левого боку переместилась почти на живот и билась о больное колено. Рюкзак оттягивал плечи. Может, ступил не на ту тропу, и надо бы возвратиться? Или, коль всё же ступил, пройти ее всю?
Долгие колебания не были свойственны полковнику Одинцову. К тому же всякое дело он привык доводить до конца. Да и нужно было непременно взглянуть, чем эта тропа закончится. Казной, а может быть, Китежем? Моя Россия, как и всё моё и её былое, словно Китеж, под воду ушла.
Мечталось выстроить Русь по небесному образу и подобию. Хотелось, чтоб не только царил справедливый кесарь, но чтобы и дух парил. Или выстроить царство кесаря в духе - пустая мечта? И правы те, которые утверждают, что царство духа не от мира сего? Он, кажется, произнес это вслух, но вопрос, адресованный древесам, повис на осине.
Чтобы заслужить признательность наций, надо стать красивыми и талантливыми. Или останемся вещью в себе, бледной тенью на пол-Евразии?
Он остановился. Оглядел заболоченные обочины. Деревья подступали близко, обросшие мхом. Существует разновидность плесени, живущая вечно. Только зачем ей, плесени, вечность?
Комаров стало гуще. Он закрыл лицо накомарником, затянул до подбородка молнию на куртке.
Десять минут спустя деревья расступились. Его охватило предчувствие, что сейчас все кончится. Или начнется? Бездна разверзнется или развернётся простор? Тропа упиралась в болото и пропадала в нем. Не исключено, что он вновь вышел к Собачьему, зайдя к нему с другой стороны. Вязкий кисельный берег не давал подойти ближе.
Болото, дыша метаном, простиралось, насколько хватало глаз. Прохладные хляби были подернуты зеленой тиной. На поверхности набухали и лопались водяные волдыри. Не фланировали фламинго, не сновали стаи пресноводных рыб. Этот гнойник в нежной ауре миазмов в качестве среды обитания был им не пригоден. Лишь лягушки хорохорились, орали хором, наполняя кваком акваторию. Да кулики с выпями хвалили урочище.
Метрах в тридцати от края болота произрастала группа деревьев, значительно превышавших прочую растительность, составлявшую местный ландшафт. Наиболее привлекательно с точки зрения верхолаза выглядела необхватная сосна с толстыми сучьями, сухими и редкими в нижней части ствола, но выше росшими чаще, а ближе к макушке переплетенными столь густо, что можно было бы разместить гнездо снайпера или разместиться самому для незаметного наблюдения за окрестностью. Надо было выяснить, далеко ль простирается это болото, рассадник малярийных плазмодий и нечистых сил, и куда двигаться дальше. Он сложил рюкзак у подножия и полез по этому дереву с южной стороны, где мох не был столь густ, а ствол выглядел не так осклизло. Руки соскальзывали, кобура и сабля цеплялись за ветви, но вверху действительно оказались гнезда: два птичьи, а одно ничье. Он занял ничьё. Сирин и алконост, занимавшие два соседних, не обратили на него никакого внимания.
И открылось ему это болото, словно карта мытарств, очертаниями
Прямо под ним сходились меридианы, и дерево, таким образом, представляло собой северный пуп земли. Брать болото вброд не имело смысла, заключил он. Но можно дожидаться морозов и пройти по льду. Вот только эта страна на зыбкой болотистой почве устоит ли до холодов.
Болото по закону тождества отражалось в небе, а небо в воде, отчего полковник, находясь в ветвях, чувствовал себя словно меж двух болот, куда ручьями текли молоко и мед, мазут и яд, нечистоты и грязные помыслы. Болото испускало миазмы, возносимые ветром, заболоченный участок небес в ответ на это что-то из себя испражнял, и это сильно смахивало на дары небес, вызванные молитвой.
Кроме ликующих лягушек сверху из его гнезда открывалась взорам полковника и другая жизнь, не отличавшаяся разнообразием. Вместо камышей ближнюю часть болота занимала сухая парша, а вместо кувшинок - кувшинные рыла плавали. Гады, пуская газы, казали хвосты. Баядеры, балерины болотные, кривоногие, в испачканных пачках, крутили буги-вуги в воде. Да мойры над ними, а гарпии - промеж них - носились.
Тропа уводила в болото. А что если, подумал он, она ведет не туда, а оттуда? И все эти бледные твари болотные, что здесь родятся и водятся, всё то гнилое, гнутое, гнусное, что в мире ни есть, являются выходцами из этого болота - по этой тропе - в жизнь?
Он оглянулся на лес, откуда пришел, проследил, насколько было возможно, тропу, однако никаких выходцев вдоль нее не нашел. Но в северо-западной части леса, где было не так густо, в том месте, где деревья расступались, создавая плешь, он увидел, что какой-то человек в хаки (и погоны были на нем), отбивается от стаи псов. Псы набрасывались и отскакивали, действуя так слаженно, будто составляли один организм, только очень большой - да так оно и оказалось, в конце концов, когда полковник вгляделся в подернутую дымкой тумана даль внимательнее. Этот рыжий пес был огромен, человек же казался не больше блохи, но в следующее мгновенье исчез в пасти рыжей собаки, словно сухая игла в пламени.
Ветви качнулись под Одинцовым, но не под действием ветра, как он тут же сообразил. Воздух остался недвижен, только запах, который он почти перестал ощущать, снова сделался гуще. Поверхность вод колыхнулось, по ней пробежала рябь, где-то что-то плеснуло - ластами или веслом. Дерево дрогнуло вместе с почвой, из которой росло, земля затряслась. Обе птицы, сирин и алконост, вспорхнули и закружились над берегом, что-то крича.
Первой мыслью полковника было, что это повторился подземный толчок. Кстати припомнил, что предыдущий, который их из-под земли выпростал, имел эпицентр тоже в каком-то болоте. Что он на этот раз вытряхнет? Бросив взгляд на северо-запад, он успел заметить, как рыжий пес отрыгнул из собственной пасти другую собаку и быстро ее облизал.