Никогда не кончится июнь
Шрифт:
И они горой высыпались на его неровную поверхность.
— Ха! — рявкнул он довольным голосом так громко, что чуть было не выплеснул пиво из стоящей на углу стола высокой стеклянной кружки.
Зрители злобно загоготали, и от их оглушительных криков я зажала уши.
— Ну что, еще партейку? — довольно спросил толстяк, сгребая колоду волосатой рукой.
— Нет… — проигравший попытался вылезти из-за стола, но сгрудившаяся толпа не дала ему этого сделать.
В комнате вдруг стало очень жарко — жара просочилась даже за дверь, где,
— Давай, давай еще разок!.. — принялся подначивать волосатый громила, и в толпе раздались громкие разношерстные выкрики:
— Давай!
— Еще партейку!
— Отыгрывайся!
Отчаявшись выйти, бедолага уселся обратно на свое место.
— Что на кону? — из толпы вывернулся тощий небритый мужичок скользкого вида.
— У меня больше ничего нет… — бесцветным голосом произнес маленький человек за столом.
— Тогда пари! Пари! ПАРИ! — загоготала толпа.
— Пари… — голосом, затухающим, как слабый огонек свечи, согласился тот.
Слово «пари» из его помертвевших уст прозвучало равносильно слову «смерть».
Тот, что был в тельняшке, уверенной рукой начал быстро тасовать колоду. Проигравший следил за движением его рук, и полные безысходности глаза его ходили туда-сюда. Наконец, удачливый игрок закончил раздачу. Заглянув в свои карты, он довольно крякнул и изрек:
— Начнем?
— Начнем… — эхом откликнулся его соперник, ставший бледнее, чем моя рубаха.
Толстяк же, напротив, совсем не разделял его уныния. Он ловко выкинул на стол карты, которые бедняга принялся было покрывать, но следом полетели еще и еще, и, наконец, маленький человек сдался, сгреб все в кучу и начал разбирать ее дрожащими руками.
Внезапно игра побежала быстро-быстро, как будто кто-то нажал на кнопку перемотки.
И вдруг над столом пролетел громовой бас:
— Смотри, КАКИЕ у меня козыри!
Мужик в тельняшке растопырил грязные пальцы и показал десятку, валета, даму, короля и туза — все масти треф.
Довольный хохот сотряс его крупное тело.
— Если бы мы играли в покер, я бы сказал так…
Возникла короткая пауза, во время которой я услышала, как прерывисто дышит проигравший.
Его дыхание перекрыл тот же бас, грянувший вдруг в самое ухо:
— КОРОЛЕВСКИЙ ФЛЕШ!!!
И огромный мужик в засаленной тельняшке выскочил из-за стола. Толпа бешено заулюлюкала, раздался бесноватый смех, сокрушающий стены, и маленький человечек с потухшим взором вдруг качнулся, глаза его помутнели, и из рук выпала горстка мелких карт.
— Пари! Пари! ПАРИ!!! — раздались отовсюду безумные выкрики, такие громкие, что мне снова пришлось изо всех сил зажать уши.
Вдруг что-то тихо коснулось моего оголенного плеча.
Я повернула голову и различила в свете, льющемся из дверной щели, очертания темных крыльев. Они порхнули возле самого моего лица, и где-то над ухом послышался тихий выдох:
— Пора…
Разрезая разрывающий уши смех,
— Там кто-то есть!
Внезапно все звуки за дверью разом стихли, и наступила тишина — такая неестественная, словно всех, находящихся там, вдруг накрыла своим покрывалом смерть.
Но это была обманная тишина — неожиданно голоса раздались с новой силой, и дверь, за которой я стояла, начала медленно открываться. Свет потоком хлынул из нее, и душа моя ушла в пятки — сейчас я в одной своей белеющей в темноте ночной рубашке предстану перед страшной оголтелой толпой…
И в тот момент, когда из щели высунулась огромная волосатая рука, меня, объятую невыразимым ужасом, вдруг подхватил поток воздуха и, подхватив, обнял и завернул, как в простыню, в легкое темное крыло.
И, сжатая в этом крыле, я взлетела, чувствуя, как стремительно поднимающихся ввысь ступней вскользь коснулись чьи-то липкие горячие пальцы. Глубоко внизу, хрипло ругаясь, наперебой закричали голоса, но постепенно они начали отдаляться и вскоре остались где-то далеко, в наплывающей удушливой жаре, а мимо меня пронеслась светлеющая улица, длинные волосы развевал ветер, и свободный воздух забивался под вздымающуюся парусом рубаху.
Неожиданно перед глазами промелькнули интерьеры комнат, и я поняла, что, без труда пролетев сквозь стены, опускаюсь на раскинутую на постели простыню.
Коснувшись головой светлого пятна подушки, я вдруг почувствовала невероятную усталость и невозможность шевельнуть ни рукой, ни ногой. Очертания комнаты начали расплываться и очень скоро исчезли совсем, уступив место убаюкивающей темноте.
ГЛАВА 10
… — Даша, ну сколько можно спать!
Отгоняя чей-то навязчиво бубнящий над ухом голос, я, наконец, разомкнула тяжелые веки.
— Одиннадцатый час! — укоризненно произнес стоящий посреди комнаты Степа. Он был в спортивном трико и майке-борцовке. — Завтрак на столе.
— Какой завтрак?.. — пролепетала я, с трудом поднимаясь на локте и сгоняя со щеки длинную русую прядь.
— Гречневая каша с молоком. А чего бы хотела принцесса? Икры и шампанского?
Я вдруг вспомнила свое ночное путешествие.
— Подойди сюда, — позвала я парня, не отрывая взгляда от шишечки на спинке кровати.
Той самой, где сидела удивительная бабочка.
Степа настороженно приблизился.
— Как ты спал?.. — осторожно спросила я.
— Слава богу, нормально. Наверно, дядя дописал ноты, — прибавил племянник, понизив голос и покосившись на приоткрытую дверь.
— Тебе ничего… странного не снилось?.. — опять задала я вопрос, чувствуя учащенное биение сердца под тонкой рубашкой.
— А что? Тебе приснилось что-то?
Я посмотрела сквозь Степу.
Перед глазами отчетливо всплыла подземная комната, и тишину словно вновь прорезал леденящий душу громоподобный крик: