Никогда не отступай

Моим родителям, которые не только с пониманием отнеслись к моему раннему увлечению историей Гражданской войны, но и поощряли его, взяв меня, четырнадцатилетнего мальчишку, в недельную поездку по полям былых сражений. Лишь много лет спустя я узнал, что мама больше года экономила каждый цент, чтобы дать мне возможность увидеть своими глазами места, которые были для меня святыми. К настоящему моменту я собрал богатую коллекцию военных реликвий, но особенно дороги мне те из них, которые были куплены отцом во время наших совместных экспедиций по многочисленным антикварным лавкам. Родители помогли мне понять, что иметь книгу о Гражданской войне гораздо важнее, нежели альбом группы «Битлз», а старый покореженный ящик из-под патронов намного ценнее модного костюма.

И благодаря им я усвоил, что быть одержимым историей нисколько не зазорно, а, наоборот, почетно.

Посвящаю эту книгу и Норману Шиаху, столь же страстному коллекционеру предметов старины, Тиму Киндреду, который вот уже более двадцати лет помогает мне воспроизводить сцены истории, и, наконец, генерал-майору Дж. Л. Чемберлену. Почему я выбрал именно этих людей — думаю, понятно.

Подполковник Ромул Клавдий,

Штабной колледж Армии Республики

ОРГАНИЗАЦИОННАЯ И ТЕХНИЧЕСКАЯ МОДЕРНИЗАЦИЯ АРМИИ В ХОДЕ ПОДГОТОВКИ К ВОЙНЕ С БАНТАГСКОЙ ОРДОЙ (ЗАРЯЖАЮЩЕЕСЯ С КАЗЕННИКА ОРУЖИЕ, ВОЗДУШНЫЙ ФЛОТ, ТРАНСПОРТ НА ПАРОВОЙ ТЯГЕ)

(выдержки из отчета, представленного полковнику Э. Л. Кину через восемь недель после бегства главного сержанта Ганса Шудера из бантагского плена)

За долгие годы сражений с различными ордами Республика пережила несколько периодов ускоренного технологического развития, когда существенно повышалась боеспособность армии и совершенствовалась ее организация.

Прибытие на Валдению 35-го Мэнского полка и 44-й Нью-Йоркской батареи дало толчок необратимым изменениям в жизни планеты. Выходцы из Соединенных Штатов появились в районе Суздаля как нельзя более кстати, по крайней мере с точки зрения населявших Валдению людей. Янки, с их социально-политическими взглядами, сформировавшимися в ходе легендарной Гражданской войны на Земле, перевернули мировоззрение суздальцев и побудили их не только скинуть своих правителей-бояр, но и восстать против ига тугарской орды. Пятьсот пятьдесят американцев под командованием полковника Кина обладали несравненно более высокими научно-техническими познаниями, чем местное население, и это дало им возможность создать армию, способную справиться с мобильной конницей орды, вооруженной луками и стрелами. Современное оружие в сочетании с новой идеологией позволило русским людям освободить сначала самих себя, а затем и весь мир. И потому я, как гражданин Римского государства, нахожусь в неоплатном долгу перед народом Руси.

Во время войн с тугарами и мерками Республика практически всегда превосходила противника в техническом отношении. Исключением можно считать тот случай, когда мерки применили летательные аппараты, но и тут гениальный Чак Фергюсон сумел за несколько недель создать новое оружие и восстановить баланс сил.

Однако Бантагская кампания явилась серьезным испытанием военной мощи Республики. Государство, истощенное тяжелой войной с мерками, не смогло своевременно наладить железнодорожное сообщение с Востоком, чтобы привлечь на свою сторону новых союзников. Существует мнение, что виной тому была в первую очередь политика: многие боялись, что присоединение к Республике новых стран нарушит установившееся в Конгрессе равновесие сил и создаст угрозу для самой президентской власти. Но мне все же кажется, что столь циничные соображения вряд ли могли сыграть решающую роль и, хотя, как свидетельствуют протоколы заседаний Конгресса, этот вопрос действительно обсуждался, гораздо большее значение имели насущные потребности страны.

Доклад министра финансов Уильяма Уэбстера не оставляет сомнений, что Республика была поставлена перед выбором: либо восстановить и расширить нарушенное в результате предыдущей войны внутреннее железнодорожное сообщение, либо протянуть новую линию до Ниппона, но сделать и то, и другое одновременно она не могла. Как обычно

происходит в таких случаях, остановились на полумерах: были выделены средства на строительство железной дорога только до реки Шенандоа, находившейся в пятистах милях к востоку от Рима. Кин настаивал на продолжении линии до западного побережья Великого моря, но это сочли второстепенной задачей, к выполнению которой решили приступить после восстановления внутренней железнодорожной сети. В данном случае политические соображения, несомненно, превалировали, ибо каждый из конгрессменов выразил согласие на строительство восточной линии только после того, как было подписано постановление о создании железной дороги в его собственном избирательном округе. Подобный подход к решению государственных задач неизбежен при представительном типе правления.

Казалось само собой разумеющимся, что, прежде чем думать об экспансии на Восток, нужно восстановить разрушенное войной хозяйство. Но с другой стороны, если бы удалось проложить железнодорожную линию до Ниппона прежде, чем бантаги продвинутся на север, Республика дополнительно получила бы десяток армейских корпусов. И даже если бы они были вооружены гладкоствольными ружьями старого образца, само их количество явилось бы важнейшим фактором, который позволил бы впоследствии избежать очень и очень многих затруднений. Любое фронтальное наступление бантагов разбилось бы о непробиваемую стену из двадцати двух корпусов. Но к чему теперь гадать о том, что было бы, «если бы…». Бантаги создали непреодолимый заслон на востоке и на юге и отрезали нас от Ниппона точно так же, как и от десятков миллионов чинов.

Такова была суть проблемы, вставшей перед Республикой. Мы мечтали освободить мир от страха перед кочевниками-людоедами. Однако теперь это представляется неосуществимым, по крайней мере при жизни нашего поколения. Если даже мы нанесем бантагам поражение, они просто отступят, и мы не сможем строить железную дорогу с такой же скоростью, с какой они передвигаются на своих быстрых конях.

К тому же и бантаги поняли, что им не создать боеспособную современную армию, сохранив традиционные жизненные устои. До того как Гаарк Спаситель стал правителем орды, Республика имела шанс разгромить кочевников одним решительным ударом и очистить от них мир. Теперь же, когда они начали строить заводы, война людей с ордами перешла в принципиально новое измерение — она превратилась в гонку вооружений.

Гаарк предусмотрительно разместил свой основной промышленный комплекс почти в тысяче миль от границ Республики и приступил там к изготовлению нового оружия. Интересно отметить, что их модернизация в общих чертах повторяет процессы, происходившие на родине янки. Существенным отличием, однако, является тот факт, что мир, откуда прибыл Гаарк, значительно опережает Землю в своем научно-техническом развитии и ему достоверно известно, по какому пути следует двигаться дальше, в то время как наши ученые могут это только предполагать.

Впервые мы получили представление о том, что происходит в стане врага, благодаря побегу из бантагского плена главного сержанта Ганса Шудера и еще нескольких сотен людей. Лишь тогда мы осознали, насколько изменилась обстановка в мире.

Гаарку удалось не только обеспечить свои сухопутные войска таким же, как у нас, стрелковым оружием, но и обогнать нас, по всей вероятности, в оснащении морского и воздушного флота и в создании бронированных самоходных артиллерийских орудий на паровой тяге.

Несколько месяцев, прошедших после возвращения Ганса Шудера, Республика жила в тревожном ожидании. Всех волновало, где именно бантаги нанесут удар. Не менее важно было и то, как они станут применять усовершенствованную военную технику во время боя. Но главным был вопрос: какие неведомые нам премудрости военной науки и искусства известны Гаарку? За прошедшие десять лет мы совершили гигантский скачок от рабовладельческого строя до демократического государства с современной армией. Однако нашими научно-техническими достижениями Гаарка вряд ли удивишь, и единственное, что мешает ему немедленно обрушить на нас всю мощь своей военной машины, — это отсталость в общественном устройстве орды, преодолеть которую совсем не легко.