Никогда не спорь с судьбой
Шрифт:
– Итак, я нахожу только два объяснения тому, что видят мои глаза. Либо у тебя есть близнец, и это он попал в капкан, – услышав эту версию, Рыжик замотал головой, давая понять, что я ошибаюсь. Да, я и сама в это не верила, поэтому продолжила. – Либо ты регенерируешь гораздо быстрее, чем обычные собаки. Наверно, почти так же быстро, как и я.
Рыжик вопросительно слегка наклонил морду. Честное слово – я его прекрасно понимала. У него была потрясающая для животного мимика. Это лишний раз доказывало его необычность – и заставляло меня испытывать к нему какое-то родственное чувство. Я ведь тоже была необычным существом.
– Да, я регенерирую. Я, как и ты, мутант. Интересно,
Я вернулась за пакетом, который выронила в тот момент, когда увидела Рыжика и кинулась с ним обниматься. Он не отставал от меня ни на шаг, с любопытством поглядывая на пакет. Первым делом я скормила ему сосиски и жареное мясо.
– Сегодня – говядина. Извини, но оленина закончилась. Подожди несколько дней, пока мои братья съездят на охоту, – с этими словами я складывала в огромную пасть куски мяса. Рыжик, похоже, не возражал и против говядины. Отправив туда же шоколадные батончики, я, наконец, вытащила из пакета главный подарок. Увидев его, пёс удивлённо заморгал и недоверчиво взглянул на меня.
– Нравится? Я сама его сделала. Я подумала, что собака без ошейника – это не очень хорошо. Вдруг тебя кто-то из охотников примет за дикое животное и подстрелит. Они ж не знают, что ты совсем ручной.
Рыжик насмешливо фыркнул.
– Да-да, я это точно знаю. Но многие люди судят о других по внешности, и могут испугаться твоего огромного роста. А если на тебе будет ошейник – то они подумают, что ты домашний, и стрелять не будут. Конечно, купить на тебя ошейник практически невозможно, но я нашла выход. Я взяла ремень у Эммета – он самый крупный из моих братьев, и у него самые большие ремни, а потом наклеила на него камушки. Я ободрала их с заколок. Элис, это моя сестра, и она обожает шопинг, накупила мне целый мешок всяких заколок, мне их и за три жизни не сносить, так что я решила пожертвовать десятком с разноцветными стразиками. Вот, посмотри, здесь написано «Рыжик». И любой, кто увидит тебя в этом ошейнике, поймёт, что ты славный и хороший!
Я болтала без умолку, демонстрируя ему ошейник со всех сторон. Потом попыталась его надеть. Рыжик явно был этим недоволен. Отстранившись, он обнюхал ошейник, и шерсть у него на загривке встала дыбом. Я тоже из любопытства понюхала ошейник повнимательнее. Пахло старой кожей, суперклеем и Эмметом. Наверное, ему не понравился запах клея, мне он точно не нравился. В остальном ошейник пах довольно приятно. Но взглянув на приподнявшуюся верхнюю губу Рыжика и его обнажившиеся клыки, я усомнилась в своих выводах. На запах клея он так бы не отреагировал. И тут до меня дошло. Ну, конечно же! Запах Эммета! Это для меня вампиры пахли приятно, а для животных это был запах хищника, опасности. Нда-а, об этом я как-то не подумала. Что же теперь делать?
– Похоже, запах моего подарка тебе не нравится?
Рыжик помотал головой. Я задумалась. Конечно, в идеале нужно было выкинуть его, и соорудить другой из нового, неношеного ремня. Но мне жалко было потраченного времени и труда, к тому же неизвестно, как скоро я вновь смогу увидеть Рыжика. А вдруг за это время его подстрелят?
– Так, у меня идея. Мой-то запах тебе вроде не противен?
Рыжик сделал вид, что задумался. Потом начал очень внимательно меня обнюхивать. Сел, ещё подумал. Пожал плечами. И, наконец, утвердительно кивнул. Я расхохоталась над его пантомимой. Вот ведь артист! Пес тоже захихикал. Ну, это было нечто среднее между негромким рычанием и пыхтением, но я-то прекрасно поняла – он смеётся вместе со мной.
– Тогда пошли! – я развернулась и решительно
– Вот именно об этом я тебе и говорила. Я почти такая же, как и ты. А теперь-то ты согласен надеть ошейник? Имей в виду, я на него несколько часов потратила, – слегка приврала я.
Тяжело вздохнув, Рыжик покорно наклонил голову. Я едва смогла застегнуть ошейник на его могучей шее. Смотрелся он великолепно. Стразики, образующие геометрический узор, переливались под неярким светом очередного пасмурного дня. Выложенное зелёными камушками слово «Рыжик» ясно читалось на фоне светло-коричневой кожи бывшего ремня. Я залюбовалась на дело своих рук, но тут мой мохнатый друг напрягся, прижал уши и зарычал. Удивлённая, я проследила за его взглядом и увидела на другом берегу Эдварда. Видимо, устав ждать, он отправился по моим следам. Я радостно улыбнулась, собираясь представить ему моего друга, но тут заметила выражение лица Эдварда.
На его застывшем лице глаза просто горели самой настоящей ненавистью. И направлена она была на безобидного, хотя и огромного пса, стоящего рядом со мной. Всё тело было напряжено, словно он огромным усилием воли удерживал себя от прыжка и нападения. Реакция Рыжика, зеркально отражавшая реакцию Эдварда, была мне понятна – он видел, а точнее, чувствовал, как любое животное, что перед ним – опаснейший хищник. Но почему так реагирует Эдвард – понять я не могла.
Негромко рыча, Рыжик начал отступать к деревьям. Эдвард, не шевелясь, пристально следил за его передвижениями. Достигнув кромки леса, пёс рыкнул напоследок, потом развернулся и большими прыжками исчез среди деревьев. Расстроенно проводив его взглядом, я развернулась и прыгнула через реку, к Эдварду. На этой стороне делать мне было больше нечего.
Эдвард поймал меня на лету и, схватив в охапку, кинулся бежать. Я попыталась спросить, в чём дело, но он лишь крепче притиснул меня к себе и продолжил бег на той же скорости. Казалось, что он пытается унести меня от какой-то страшной опасности, только я не могла понять – от какой? Решив, что он потом всё равно объяснит в чём дело, я просто обняла его за шею и решила наслаждаться поездкой. Тем более что сегодня как раз истёк срок проигрыша Эммета, и пока я снова у него не выиграю – с утренними катаниями покончено.
Мы добежали до «нашей» поляны. Эдвард остановился, опустил мои ноги на землю, но из объятий не выпустил, так и стоял какое-то время, прижимая меня к себе, словно старался успокоиться. Наконец, глубоко вздохнув, он немного отстранился и внимательно осмотрел меня с ног до головы, словно ища на мне какие-нибудь повреждения. Ничего не обнаружив, Эдвард заметно расслабился. После чего опустился на траву, а меня усадил к себе на колени. Странно, обычно он делал так, когда хотел меня успокоить, но сейчас-то я спокойна. То есть, я взволнована его не совсем логичным поведением, но и только. Не в силах дольше терпеть, я спросила.