Никогда не влюбляйся в повесу

Карлайл Лиз

Ксантия резко остановилась, глянула на Камиллу и вдруг разразилась смехом.

— Господи, конечно, нет! В эту драную кошку?!

Они заметили одиноко стоявшую скамью. Повинуясь внезапному импульсу, Ксантия, схватив Камиллу за руку, потащила ее за собой.

— Давай посидим, — предложила она. — Знаешь, я хочу кое-что тебе сказать.

— И что же это? — спросила Камилла, невольно заинтригованная таким началом.

Ксантия нерешительно покусывала губу.

— Вообще-то я не должна тебе этого говорить, — призналась она. — Но я считаю, ты должна

это знать.

— Что заставляет меня предположить, что речь пойдет о чем-то таком, что обязан был рассказать твой брат, — вздохнула Камилла. — Думаю, я вряд ли ошибусь, если предположу, что он не станет этого делать.

По тому, с каким облегчением улыбнулась Ксантия, Камилла поняла, что угадала.

— Ты ведь уже поняла, что я не сплетница.

— Мне бы это и в голову не пришло.

Ксантия помолчала, будто собираясь с мыслями, взгляд ее затуманился, устремившись в прошлое.

— Когда-то мой брат был влюблен, — запинаясь, проговорила она. — Во всяком случае, мне так казалось. На самом деле все было гораздо хуже — он был просто одержим ею. Но тогда он был еще очень молод — и поэтому наделал кучу ошибок.

— С молодыми это случается, — грустно кивнула Камилла. — Любить вообще тяжело, а когда ты очень молод, особенно. Кажется, что весь мир против тебя. Все превращается в трагедию.

— Да… трагедию. — Ксантия кротко, словно маленькая девочка, сложила руки на коленях. — Так вот, Киран окончательно потерял из-за нее голову… Из-за матери Мартиник, — призналась она. — Впрочем, из-за нее многие теряли голову: достаточно было мужчине только увидеть ее, как все — пропал, — хмыкнула она.

Камилла озадаченно нахмурилась.

— Да, но разве она не была… женой вашего брата?

— Нет. — Ксантия покачала головой. — Нет, тогда еще не была. Сначала Люк просто жалел ее. Ее звали Аннамари, и она была необыкновенной красавицей.

— Француженка?

Ксантия опять как-то странно посмотрела на нее.

— Нет, не француженка, — пробормотала она. — Вернее, не совсем. В юности Аннамари была на содержании у одного весьма богатого человека, судовладельца. Они жили во французской Вест-Индии. Это и был отец Мартиник.

— Бог мой! — ахнула Камилла, немедленно проникнувшись сочувствием к девушке. — Надеюсь, об этом никто не знает? Нужно держать это в тайне — хотя бы ради вашей племянницы.

— Здесь, в Англии, об этом не известно ни одной живой душе, — сказала Ксантия. — Но на островах об этом догадывались. Ходили сплетни. Когда Аннамари надоела ему, этот француз отослал ее — и ее, и ребенка, а вместе с ней и нескольких слуг — на Барбадос, подарив ей на прощание парочку старых судов. Сказал, пусть, мол, продаст их, когда доберется до Барбадоса. Но Аннамари не стала их продавать. Она решила, что станет перевозить на них ром и сахарный тростник — сама станет судовладельцем, — и даже наняла двух капитанов. Вот так она и познакомилась с Люком. Он вечно торчал в порту, к тому же у него была деловая хватка. Люк попытался научить ее зарабатывать деньги, чтобы она больше не нуждалась ни в ком.

— Красивым

женщинам обычно это не нужно, — сухо бросила Камилла. — Неужели она не могла найти мужчину, который бы содержал ее?

— Киран предлагал ей это, — поспешно сказала Ксантия. — Много раз. В те годы он был совсем мальчишкой… а она вскружила ему голову, впрочем, как и всем мужчинам в Бриджтауне. Но Аннамари понимала, что красота не вечна — любовники не всегда будут осаждать ее. Она из кожи вон лезла, чтобы наладить свой собственный бизнес, но очень скоро погрязла в долгах. Ее обманывали все кому не лень: капитаны, торговцы — каждый хотел поживиться за ее счет. Стервятники! Только и ждали случая урвать свой кусок. Ремонт судов, закупка провианта — ей выставляли двойные счета, а она даже не замечала этого.

Камилла, не совсем понимая, о чем речь, на всякий случай кивнула.

— Люк пытался ей помочь. — Плечи Ксантии печально поникли. — Но тут все кредиторы, словно сговорившись, набросились на нее. Аннамари была в отчаянии. Держу пари, Киран решил, что это его единственный шанс. Никогда не забуду этот вечер! Он рано вернулся с плантации, что бывало нечасто, надел свой лучший костюм и отправился в город.

— О… — выдохнула Камилла. — Наверное, у истории будет грустный конец, да?

Глаза Ксантии затуманились печалью.

— Да, — кивнула она. — Конечно, Киран не рассказывал мне о своих планах, но я, как все младшие сестренки, вечно подслушивала. Как он сказал, он собирался сделать ей последнее предложение — у нее будет дом в городе, экипаж, слуги и гувернантка для дочери. Все это он мог позволить себе с большим трудом, ведь мы еще не успели оправиться от того ущерба, который нанес дядюшка, и по-прежнему балансировали на грани разорения. В конце концов она согласилась.

Камилла ахнула.

— Да, — грустно кивнула Ксантия. — Да, она согласилась. Киран пробыл у нее до вечера — а когда вернулся, мне показалось, не было на земле человека счастливее его.

— Боже! — Камилла пришла в ужас. — А потом?

Печальное лицо Ксантии еще больше помрачнело.

— А потом вернулся Люк. Он уезжал из города по делам. Вечером, за ужином, Киран пыжился от гордости, как петух. В конце концов Люк, заметив, как он сияет, поинтересовался, в чем дело. И когда Киран сказал… Господи, я никогда не видела Люка в таком бешенстве! Даже когда дядя был еще жив. Узнав обо всем, он накинулся на Кирана — обвинил его в том, что он, мол, просто воспользовался бедственным положением Аннамари…

— И что Киран ответил на это?

Ксантия закрыла глаза.

— Насколько я помню, он тогда сказал: «Она ведь всего лишь sangmиlй, Люк. Sangmиlи, которая спит с мужчинами ради денег. А что, по-твоему, я мог ей предложить? Выйти за меня замуж?»

— Вот это да… — ошеломленно пробормотала Камилла.

Ксантия поджала губы.

— Ты знаешь, что означает это слово, да?

— Да, — кивнула Камилла. — Женщина, в чьих жилах течет смешанная кровь. Мистер Трэммел тоже sangmиlй. Полукровка.