Никогда Никогда
Шрифт:
– Ну конечно! – заявил Питер.
– Это место полно фей и русалок, приключений и пиратов!
– Пираты? – воскликнул Джеймс, подняв глаза, чтобы встретиться взглядом с Питером. Этой последней фразой Питер его зацепил. В конце концов, мальчик мечтал о пиратах всё своё детство.
– Конечно. Наш Испанский Мэйн полон неуклюжих, тупых, взрослых пиратов. Я лично убил их не меньше десятка.
– Испанский Мэйн? – произнёс Джеймс, запрокинув голову. Эти слова казались ему очень знакомыми, больше, чем должны были. А ещё он почувствовал скользкого, извивающегося червя беспокойства внутри, но не мог
– Да-а, – протянул Питер, и Джеймс постарался не обращать внимание на беспокойство, потому что Питер и так смотрел на него с неодобрением.
– Да, конечно. Я просто решил, что ослышался.
Джеймс помялся в нерешительности, заламывая руки.
– Ты говорил, что убил их? – Джеймс озабоченно нахмурился.
Питер закатил глаза.
– Это пираты, Джеймс Крюк. Это не то же самое, что убить обычного человека.
Джеймс закусил губу и задумался. Питер был значительно старше него, и он явно знал много о вещах, в которых Джеймс абсолютно не разбирался. Возможно, убийство пиратов было одним из них.
– Но, убийство? Не думаю, что смог бы убить человека, даже если бы он был пиратом.
«Особенно, если бы он был пиратом», – подумал Джеймс, но решил, что вслух это произносить не разумно.
– Ну, я бы в любом случае не доверил тебе убийство пирата. В тебе всё ещё слишком много лондонского.
Джеймс отпрянул, не уверенный, что имел в виду Питер, но чувствуя,что это было что-то оскорбительное.
– Я не думаю...
– Нравится тебе или нет, мы постоянно так поступаем.
Питер махнул рукой и прислонился к ближайшему дереву, разогнав всех фей вокруг.
Джеймс нахмурился, изо всех сил стараясь сфокусироваться на правилах поведения. Он знал, что люди, учащиеся в Итоне, придерживаются определённого кодекса относительно убийств. Но каждый раз, когда он запрещал себе думать о том, чтобы решиться на авантюру, его взгляд натыкался на парящего ухмыляющегося Питера и фей.
– Из этого места можно вернуться обратно? – спросил Джеймс.
– Конечно. Я и сам родился в Лондоне. А сейчас путешествую туда-обратно, когда пожелаю.
Джеймс поднял удивлённо брови и шагнул к Питеру.
– Ты родился здесь? В Лондоне?
Питер посмотрел на пруд поверх плеча Джеймса.
– Я рос прямо тут, в Кенсингтонских садах, с феями. Пока однажды не решил, что больше не хочу.
«Пока однажды не решил, что больше не хочу».
Джеймс закусил губу. Интересно, а действительно ли можно просто «не захотеть»? Впервые в жизни Джеймс задался вопросом, а правда ли он хочет стать взрослым.
– И тогда появилась мечта о Нетландии. И с тех пор я могу летать туда и сюда, когда захочу.
Джеймс начал считать, что предложение этого мальчишки, и его обещания, и пираты, и приключения – всё это детские фантазии. Но уже через минуту он задавал следующий вопрос:
– И ты можешь взять меня с собой? В Нетландию?
Питер внимательно на него посмотрел, пощипывая подбородок и разглядывая своими завораживающими зелёными глазами.
– Возможно.
Начинало светлеть, и Джеймс поднялся на ноги, понимая, что они будто приросли к земле. Он разрывался между тем, чтобы остаться в Кенсингтонских садах, чего страстно желал, и тем, чтобы пойти домой, как и должен был.
– Мне пора идти, Питер.
– Ну, тогда иди. Но завтра я уже улетаю домой. Найдёшь меня, если захочешь.
Сказав это, Питер упорхнул прочь, а Джеймс поплёлся домой с полной головой глупых фантазий. Его мысли были в полном беспорядке, а внимание настолько рассеянно, что он даже не заметил, как зашёл в спальню и забрался под одеяло. Находясь где-то между сном и бодрствованием, он не мог думать ни о чём, кроме таинственного волшебного места, где мальчики всегда остаются мальчиками, сражаются с пиратами, резвятся с феями и плавают с русалками.
Но, наконец, сон сморил его.
Его последней мыслью перед пробуждением, как и всегда, была мысль о его пиратском корабле, полном головорезов. Там был и мужчина с золотым зубом, и толстяк с мягкой улыбкой, и ещё один с рыжими волосами, и великан с татуировками. И огромная каюта, полная золотых кубков, наполненных чем-то, что ему определённо нельзя было пить.
А вот первая мысль после пробуждения была совсем иного рода. Он проснулся, задаваясь вопросом, а не сменить ли ему его чёрные кудряшки на ярко-рыжие прямые волосы. Это было глупо, поэтому мальчик сразу решил об этом забыть. И вторая мысль была тоже не о Питере. Каждый уголок в доме заполнял запах пирога, что было пусть и неожиданно, но очень приятно. Джеймс спустился по лестнице на кухню как был, в пижаме,где его мама доделывала последние штрихи на торте. Мальчик поверить не мог, что она его испекла. Мама просияла, когда увидела сына.
– С днём рождения, Джеймс!
Мать поставила восхитительный торт прямо перед ним.
Связанное с тортом счастливое настроение улетучилось.
Что... как? Ужасно? Прекрасно? Джеймс и сам не мог понять, что он чувствует. Но его мать, казалось, не заметила появившееся несчастное выражение на его лице.
Настроение чуть-чуть поднялось, когда мальчик осознал, что в честь дня рождения мама разрешит съесть на завтрак кусок торта. Это определённо было удачей. Поэтому Джеймс нашёл повод улыбнуться, съесть праздничный пирог и притвориться, что не имело значения то, что он стал на год старше, на год ближе к зрелому возрасту. Раньше бы он сказал, что это замечательно, но сейчас Питер заставил его думать, что не будет с ним разговаривать, если Джеймс перестанет быть ребёнком.
Весь остаток дня Джеймса терзали сомнения и противоречия. С одной стороны, Нетландия выглядела потрясающим местом, а Питер уверил мальчика, что навсегда остаться ребёнком – лучшее, что может произойти. С другой стороны, Джеймс действительно хотел вырасти, стать мужчиной и совершать поступки, свойственные взрослому человеку. Эх, если бы ему не надо было принимать решение сегодня вечером!
Он поплёлся в свою комнату и рухнул на кровать, положив голову на брюхо Мэгги. Если он уйдёт, то будет очень скучать по Мэгги и по маме с папой. Джеймс был уверен, что они тоже будут по нему скучать. Вечность – ужасно долго, чтобы по кому-то скучать.