Никогда в жизни!
Шрифт:
Котик тут же пристроился на кухне и оставил на полу лужицу. И запищал! Борис подошел, облизал его. Тося, вернувшись из школы, обмерла от счастья! Чудный, очаровательный котенок!
Кот Метек вполне освоился. Он немного подрос за эти дни. Тося кормила его из шприца молоком, хотя он уже и сам вовсю уплетал консервы. Котенок был трехцветный. Хорошенький. Уля помогла мне все распаковать. Красиво. Деревянный потолок. Я чувствовала себя по-домашнему. Это было самое правильное решение в моей жизни. Метек повадился дразнить Бориса. Звери носились по всему
Мы распили очередную бутылку шампанского. Вечером приехала Агнешка. Она договорилась насчет телефона — мне выделят специальную линию! У нас будет свой собственный телефончик, и я смогу часами болтать со всеми, кто далеко. И наверняка позвонят мама и папа, что-нибудь мне посоветуют. И мне не будет так одиноко! Господи, похоже, ты покончил с печальной статистикой, по крайней мере в отношении меня!
Сунув грабли под дверную ручку, я поехала в редакцию. Не так уж это и далеко, меньше часа. Ехать очень приятно. Можно почитать, да и вообще. Я привыкну.
В коридоре редакции меня остановил главный редактор. Помахивая “Плейбоем”, осведомился, известно ли мне, что клитор у современных дам в два с половиной раза больше, чем у их бабушек. Я ничего об этом не знала. Поинтересовалась, в связи с чем. Если верны мои предположения по этому поводу, то нет ничего удивительного в том, что так мало удачных союзов — со статистической точки зрения.
Не желая вдаваться в подробности, шеф помчался к своему кабинету. Я проводила его взглядом в надежде, что ему не придет в голову просматривать письма. Пусть занимается клитором, и помоги ему Господь.
Я забрала свою работу, сделала кое-какие покупки, села в электричку. По пути собралась заехать к Маньке, чтобы взять миску Бориса, которую та забыла привезти. Вагон был набит битком. Я стояла. Пропади все пропадом, это не так уж и близко. Но я уговаривала себя, что это мой любимый вид транспорта. Перед глазами маячила надпись, которая подняла мне настроение, выглядела она приблизительно так: “За проезд без билета взимается штраф. Безбилетным пассажиром считается пассажир, не имеющий действительного билета на проезд”. Порадовало меня также предупреждение нашего МПС о том, что запрещен провоз отравляющих, едких и зловонных веществ.
На следующей станции в вагон ввалились два субъекта, полностью соответствующие последнему описанию, и я успокоилась, решив, что железнодорожное ведомство меня всего лишь пугает. Впрочем, эти типы провозили самих себя. Едва держались на ногах и выражались. Сильно пахнущие зловонные господа благополучно проехали одну остановку до ближайшего открытого винного магазина, однако успели громко и четко высказать свои замечания в адрес неизвестных мне лиц. Разговор был короткий:
— Чё ты п…ишь?!
— А то. Точняк.
— А она?
— Взяла да и за дверь меня выставила.
— Ну-у! Во-оо б… пригожая!
Вот так дела! После этих пассажиров остался только тухлый
Забавно все в этом мире!
Манька была явно не в себе. У нее сидели гости, в том числе тот ее мужик — ну, в общем-то ничего, приятный.
Дитя лет этак шести исподлобья разглядывало взрослых. Потом исчезло под столом — там очень удобно тянуть за хвост кота. Я хотела только забрать миску Бориса, но Манька усадила меня за стол, а если уж она велела, то ох-хо-хо! Смышленое дитя, которому наконец-то досталось от кошки, принялось реветь. Мать извлекла ребенка из-под стола и строго глянула на Маньку. Но ее усилия пропали даром, потому что Манька глазела на своего мужчину. Он, впрочем, тоже не сводил с нее глаз. Ну вот, еще одна из нас, пропащая душа.
Потом случилась трагедия. Ребенок вырвал у матери стакан и с криком: “Я хочу кока-колы!” — высосал алкоголь, после чего оплевал коктейлем мамочку, себя и обильно заставленный стол. Затем крошку отнесли в ванную, чтобы умыть и прополоскать рот, причем ребенок громко протестовал, а когда вышел оттуда, спросил:
— Это здесь жила та сова, которая сдохла? Манька вышла из ступора. Все замерли и уставились на меня. Речь шла о моей сове, которая была в зоопарке! Я побледнела.
— Идиотка! — набросилась на меня Манька. — Дура! Что я, должна была тебе признаться, что она сдохла? С самого начала было ясно, что она не выживет, а это было равносильно тому, что у тебя не будет этого проклятого дома, ты сама идиотка, вот мне и пришлось якобы отдать сову в зоопарк! И так бы ничего не вышло! Это ты кретинка, со своими предрассудками!
Гости онемели. Ребенок тоже. Я подумала, что существуют границы, которые можно переступать. Я не считала себя идиоткой. Я видела полные слез глаза Маньки, которой не удалось спасти сову. Но она сделала нечто куда более важное… Последнее, что я чувствовала, была обида.
Я вернулась домой на последней электричке. Тося сидела у камина с дочерью Ули и уплетала суп, принесенный самой Улей. Метек вертелся посредине ковра и тормошил папоротник. Я отнесла папоротник в кухню, на окно, все равно его теперь широко открывать не буду. Борис даже мордой не повел при моем появлении. Я принялась за мытье посуды.
Все равно я верю в приметы. И буду верить.
По дороге в редакцию встретила знакомую. Одну из тех сплетниц, которые меня недолюбливают.
— Ты слышала, что у Йоли ребенок?
— Да? — Я сделала большие глаза. — От кого? Она посмотрела на меня, как на придурковатую.
— Как это?
Думала, ехидна, морально меня убить. Теперь пусть выкручивается.
— Ну, с этим… с твоим…
— А-а-а… — махнула я рукой, — так это они уже давно запланировали. Я думала, что-нибудь новое случилось в природе. Очаровательный малыш, — продолжала я как ни в чем не бывало, — светленькие волосики и темные глазки, просто прелесть! Представляешь, вес — четыре сто, настоящий богатырь!